Тамерлан - [109]

– За полгода на мне мясо сгнило бы до костей, – зло ответил Искендер. – Посмотри на мои язвы!

– Иди, не останавливайся. – Ослан ткнул его в спину концом палицы. – Сейчас помоешься и переоденешься.

«Напоследок!» – подумал Искендер с горькой усмешкой.

– Что с моей семьей? – спросил он.

– Все в порядке. Живы и здоровы.

– А как здоровье убежища вселенной?

– Мог бы спросить об этом в первую очередь!

– Значит, Султан-Джамшид тоже жив и здоров.

– Почему ты так решил? – удивился Ослан.

– В противном случае тебе было бы наплевать, в первую я очередь спрашиваю о нем или в последнюю, – пояснил мирза.

– Не понимаю.

– И не надо. Не напрягай мозг, это вредно.

Юзбаши привел его во дворец, и они направились туда, где до заточения жил с семьей Искендер. Когда живая и здоровая Истадой бросилась ему на шею, не обращая внимания на гнилой запах и гнойные язвы, Искендер страшно удивился и лишь потом обрадовался:

– С тобой все в порядке? А с малышом?

– Да! Да! Мы жили вполне как прежде, только без тебя. Нас никто не обижал, нам давали еду. Но на все мои расспросы, где ты и можно ли тебя увидеть, отвечали: «Нельзя. И знать, где ваш муж, тоже нельзя». Ой, какие ужасные язвы! Боже, как ты истощал!

– Это ничего. Главное, что с вами все в порядке. Где Малик? Я хочу его видеть!

– Ты как-то странно стал произносить слова.

– Разучился говорить правильно по-чагатайски.

– Тебя держали больше месяца!

Переодетый после бани, Искендер был доставлен к Тамерлану. Его даже оглядел лекарь, мавлоно Сабир Лари Каддах, и сдобрил его гнойники какой-то целебной мазью.

Войдя в комнату, где находился Тамерлан, Искендер прежде всего обратил внимание на необычно крупного и белого сапсана, которого можно было бы принять за кречета, если бы не четкие черные «усы» под глазами.

Птица сидела на плече у обладателя счастливой звезды и при виде Искендера хищно распахнула клюв, словно желая напасть. Только после этого мирза разглядел своего хазрета и заметил, что тот выглядит довольно бодро, будто не он это лежал сорок дней назад мертвым трупом, не его почитали трупом живым, когда он вдруг воскрес.

– Приветствую вас, о величайший повелитель вселенной! – произнес Искендер и низко поклонился.

– А, Искендер, – сверкнул глазами Тамерлан. – Рад видеть тебя. Соскучился. Присаживайся.

Покуда Искендер усаживался, Тамерлан поиграл немного с сапсаном, затем продолжил разговор:

– Помнится, ты как-то признался мне, что ни разу не сидел в зиндане. Как видишь, я предоставил тебе такую возможность.

– Я всей душой благодарен хазрету и готов сидеть там столько, сколько «меч справедливости» укажет, – коротко поклонившись, ответил Искендер.

– Узнаю твою замечательную учтивость, – сказал Тамерлан. – К сожалению, до начала похода остается мало времени, всего одиннадцать дней, а то бы я с удовольствием подержал тебя еще годик-другой в этом месте, подобном фирдаусу.

– Разве хазрет хочет взять меня с собою в Китай? – удивился Искендер. – После того, что он узнал обо мне?

– Мне лень долго объясняться, – ответил измеритель вселенной. – Скажу тебе сразу и напрямик: о том, что ты пишешь тайно книгу, порочащую мое имя, я знал с самой первой начертанной тобою буквы этой книги.

– Вот как? – не веря сказанному, усмехнулся Искендер.

– А ты как думал! – улыбнулся Тамерлан.

– Кто же был вашим осведомителем?

– Угадай. А?

«Нет, не может быть, чтобы это была Истадой!» – мелькнуло в мыслях Искендера. Но тут он вспомнил, как однажды, когда он писал волшебными чернилами, жена вошла неслышно и подсмотрела. Так вот почему ее не тронули, покуда Искендер сидел в зиндане!

Хотя нет! Она ведь не знала, что именно написано в рукописи.

– Я вижу, ты теряешься в догадках, – сказал великий эмир. – Не буду тебя мучить, а то у тебя на шее гнойники лопнут от напряжения. Ужасные язвы! Так сыро было в зиндане?

– Несколько влажнее, чем в песках Аравии, – ответил мирза.

– Мухаммед Аль-Кааги, – огорошил тут его Тамерлан.

– Что-о-о? Мухаммед?!

– Да, твой добрый старый друг Мухаммед, – усмехнулся Тамерлан. – Он давно был приставлен к тебе в качестве шпиона. И когда однажды вы разговаривали с ним о том, что неплохо было бы описать все мои злодеяния во всем их многоцветии, ты сказал ему, что недавно слышал о волшебных чернилах, изобретенных то ли в Магрибе, то ли Кордове. Мухаммед тогда же донес на тебя, а когда он отправлялся к эмиру Энрике, я дал ему лишних денег, чтобы он смог привезти бутылочку волшебных чернил, если, конечно, таковые существуют. Оказалось, что и впрямь существуют, и когда Мухаммед приехал в Самарканд, сопровождая посольство эмира Энрике, он привез тебе достаточное количество, о чем незамедлительно доложил мне.

– Подлец! – не стерпел Искендер.

– Ты недоволен поведением Мухаммеда? – поинтересовался Тамерлан.

– О нет, хазрет, он вел себя как настоящий подданный своего государя, – поспешил соблюсти присущий себе тон мирза.

– Потом, по мере того как продвигалось твое изобличительное сказанье, – продолжал великий эмир, – благочестивый Мухаммед докладывал мне, докуда ты дописал. Ведь ты наивно рассказывал ему о том, как осуществляется твой замысел. И, если я не ошибаюсь, ты дошел до описания похода на Индию?