Тамерлан (начало пути) - [7]
— Они здесь с утра, — говорит Тимур.
— Вскоре расседлают коней, — вступает в разговор Сардар.
— Тогда и начнем, — молвит Тимур и, повернувшись произносит не без иронии. — Но, возможно, я не прав и надо дождаться до завтрашнего полдня:
— Нет, нет, — отвечает тот поспешно, стараясь не заметить иронии, — до заката солнца сражение должно быть закончено… — Ты, прав, Тимур.
— Что ж, Сардар, Я думаю, твое предложение разумно, — говорит Тимур и соратники его понимают, что в данном случае речь идет не о «предложении» Сардара, а о тактике самого Тимура. — Тебе, Сардар, со своей сотней и начинать. Тебе, Закиритдин, идти слева, я — справа… Пойдем уступом…
22
Как и в прошлый раз, Тимур застает противника врасплох. Шумы (выкрики людей, лязг стали, ржание лошадей, падение тел на землю, стоны и т. п.), характерные для сражения. Сотни стрел, жужжащих в воздухе смертоносными пчелами… В гуще рубится Тимур, неподалеку — его верный Чеку… Рубится изо всех сил и Камарадин, выкрикивая что–то воинственное, к нему пробираются соратники, один из которых выкрикивает:
— Камарадин, сюда!
Через минуту — другую его сотни почти разгромлены, Камарадин и буквально единицы из былого, правда, небольшого «войска» бегут прочь… Мчатся по косогору… Камарадин резко тормозит коня — тот едва не становится на дыбы. Останавливаются и другие войны и только теперь мы видим в глазах Камарадина слезы. То — слезы, казалось, ребенка, которому обещанную только — что игрушку передарили другому ребенку… Но — это и слезы человека, безусловно, не слабого, более того, несмотря на неудачу, все еще не потерявшего мужество и надежду. Он вытирает рукавом глаза, всматривается машинально в небо — там, казалось, где–то глубина неба вобрала иные чувства иных людей — сторонников Тимура, выплеснувшихся в победных выкриках…
23
Достаточно долго длится ликование победителей. Тимур не скрывает своего удовлетворения, ибо эта по сути первая настоящая победа в его военной биографии.
А вот он спустя несколько дней, в толпе ликующих молодых воинов, с большим усилием сдерживая радость, принимает хвалу в честь победы, в свой адрес. Тут же неподалеку неунывающий Чеку в кругу приятелей.
— Он — ко мне с саблей — орет: «Я сейчас проткну твое пузо, проклятый барласовец!» Я ему: «А ты видел, что у меня находится ниже пуза?»
Чеку расстегивает штаны, показывает… детородный член! Это еще более усиливает хохот… Но взмах руки, будто обрубает веселье…
— К нам гости, — говорит Тимур воинам.
Воины расступаются, к Тимуру подъезжает небольшая группа гонцов.
— Высокочтимому Тимуру сыну Торгая я привез привет от великого Казангана, — произносит глава группы.
— Я рад любому доброму слову великого повелителя Мавераннахра.
— И еще письмо…
— Письмо?
Гости мнутся.
— Мы не уверены, что послание представит интерес и вашим… несомненно… доблестным воинам…
Намек, более чем прозрачный, правильно понят Тимуром. Он без слов вместе с гостями выезжает из толпы и, отъехав к берегу, кстати, обрывистому, горному, спешивается с коня. То же проделывает и один из гостей.
— Тебе шлет письмо высокочтимый Хаджи Барлас, — гость протягивает на большой свиток.
— Что нужно дяде от меня? — молвит Тимур, читает, лицо его сияет, читает вслух: «…великий повелитель Казанган восхищен твоей победой и пожелал видеть тебя на своей службе в качестве соратника и даже тысячника!.. Для нас, барласовцев, это равносильно милости Аллаха…» Езжайте, передайте дяде Хаджи: я рад вести! — говорит порывисто он, ловко садясь на своего коня, громко подзывает к себе своих приятелей: Закиридин! Сауд! Тюмень! Чеку!..
Перед ним выстраивается ровно десять молодцеватых ребят его возраста — глаза их полны ожиданием и надеждой.
— Отныне я тысячник, — заявляет Тимур.
— У этого… караунасца Казангана… — как всегда в своем духе вклинивается в разговор Чеку.
— Повелителя Мавеннахара Казангана. А тебе советую уподобиться не сороке, а соколу!..
— Молчу! Молчу!
— Что это означает? — продолжает Тимур. — Это значит, что с сегодняшнего дня вы мои сотники! Мы все поступаем на службу к Казангану!
Новость мигом преображает сверстников: они как бы становятся более собранными, такое впечатление, что они только теперь почувствовали себя настоящими мужчинами.
24
Город Кеш.
Заутренняя молитва.
Среди молящихся — Тимур. Он стоит рядом с дядей, Хаджи Барласом тут же неподалеку, расположились молодые незнакомые люди.
Мы застаем молитву. Естественно, в конце ее люди расходятся. Тимур и Хаджи Барлас идут рядом. Говорит чаще Хаджи Барлас. Тимур, как и полагается племяннику, весь — внимание…
— Истинно: ты, т. е. я хочу сказать «мы», должны быть благодарны эмиру Казангану за столь милостивое предложение, но…
Тут Хаджи Барлас, почуяв, что к их разговору прислушивается какой–то человек, осекается, берет за плечи племянника, отводит его в сторону и через секунду — другую продолжает:
— Здесь у каждого камня есть ухо. Посторонним знать о наших семейных делах не обязательно — или я не прав?
— Вы правы, дядя.
— Так что хотел я сказать?
— Мы должны быть благодарны эмиру Казангану, но…
— Но… должны помнить, — он опасливо озирается, — эмир — северянин, караунасовец, мы же — барласовцы — южане… Кеш спокон веков наш…
Роман, сложный по форме и содержанию, насыщенный психологизмами, эпизодами-ретроспективами ― приглашение к размышлению о смысле жизни и предназначении человека, потерях и обретениях, непарадном братстве людей разных национальностей, чувствах дружбы, любви, милосердия как подлинных и вечных духовных ценностях.
Тропы повсюду. Тропы пронизывают мир – невидимые муравьиные тропы, пешеходные тропинки и дороги между континентами, автомагистрали, маршруты и гиперссылки в сети. Как образуются эти пути? Почему одни втаптываются и остаются, а другие – исчезают? Что заставляет нас идти по тропе или сходить с нее? Исходив и изучив тысячи вариаций различных троп, Мур обнаружил, что именно в тропах кроятся ответы на самые важные вопросы – как сформировался мир вокруг нас, как живые организмы впервые выбрались на сушу, как из хаоса возник порядок и, в конце концов, как мы выбираем нашу дорогу по жизни. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Март 1919 года. Все говорят о третьей волне испанского гриппа. После затишья, оно длилось всё лето, и даже думали, что с пандемией покончено, ограничения стали очень суровы. Но, чёрт возьми, не до такой же степени! Авантюрист Джейк Саммерс возвращается из Европы после очередного дела – домой, в окрестности Детройта, где с недавних пор поселился вместе с компаньоном. Возвращается один: ловкий прошмыга (и будущий писатель) Дюк Маллоу застрял в карантине – не повезло кашлянуть на таможне. Провинциальный Блинвилль, ещё недавно процветающий, превратился в чумной город.
Князь Сергей Сергеевич Оболенский, последний главный редактор журнала «Возрождение», оставил заметный след в русской эмигрантской периодике. В журнале он вел рубрику «Дела и люди»; кроме того, обладая несомненным литературным талантом, с 1955 г. под своим именем он опубликовал более 45 статей и 4 рецензии. Наша публикация знакомит читателей с полной версией книги «Жанна – Божья Дева», которая, несомненно, является главным итогом его исследовательской и публицистической деятельности. Многие годы С. С. Оболенский потратил на изучение духовного феномена Жанны д’Арк, простой французской крестьянки, ставшей спасительницей своей Родины, сожженной на костре и позже причисленной клику святых Римско-католической церковью.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
В представленной читателю книге журналиста, писателя и профессора EPFL (Федеральной политехнической школы Лозанны) Эрика Хёсли соединилось профессиональное, живое перо автора и его страсть к научной работе. Подробно и глубоко он анализирует историю, которая, по его мнению, превосходит любой вестерн – великий поход в Сибирь и завоевание русского Севера. Перед нами не только архивные страницы этой эпопеи, – хотя фактическая сторона дела написана очень скрупулезно и сопровождается картами и ссылками на архивы и документы, – но интерес автора к людям: их поступкам, мотивам, чувствам, идеям и делам.
Кажется, кровопролитным «индейским войнам» на Западе США никогда не будет конца. Белые и краснокожие, осатанев от взаимной ненависти, безжалостно истребляют друг друга. Правда, десятилетнюю Джоанну Леонбергер, как и других белых детей, индейцы увезли с собой, чтобы воспитать в своих племенных традициях. Капитан Кидд, ветеран многих войн, привык жить сегодняшним днем, странствуя от поселения к поселению, где он зарабатывает публичным чтением газет для малограмотных покорителей Дикого Запада. Но на этот раз у него другое, более выгодное задание – сопроводить Джоанну через весь Техас к дяде и тете, которым чудом удалось разыскать и выкупить ее у индейцев. Они едут через бескрайние прерии – старик, умеющий стрелять без промаха, и девочка, не знающая ни слова по-английски.