Тамерлан (начало пути) - [9]
— Ну, что?
— Хочу понять, какой газели была предназначена эта стрела, — отвечает Тимур.
— Вот так всегда в нашем славном Мавераннахре, — смеется Хусейн. — Впрочем ты убедишься в этом сам, — продолжает он и зовет к себе охотников.
Те — тут как тут. На разгоряченных конях. Человек не менее 15–20.
— Тут мы с моим другом ломаем голову над задачей. Говори, Тимур.
Тимур показывает стрелу.
— А задача вот какая: какой газели была предназначена эта стрела?
Панорама лиц — монголоидные и европеоидные, безусые и усатые, носатые и с носами пуговкой — все улыбчивые, дружелюбные. Такое впечатление, что, конечно же, не один из них не имеет отношения к загадочной «газели». Лишь на миг останавливается взгляд Тимура на Саллехе, сыне Боролдоя, после чего Тимур опускает стрелу в свой колчан, говорит:
— Нам не к лицу разбрасываться добром.
— Ты хочешь сказать, что мы, мавераннахрцы, нищие? — бросает Хусейн.
— Напротив, я хочу сказать, что мы, мавераннахрцы, владеем несметными богатствами. Но свое богатство мы должны оберегать своими руками.
Все смеются, делая вид, что им непонятен «эзопов» язык тысячника.
— А сейчас — в шатры! — командует Хусейн.
26
В лесу — несколько вызывающе — красивых шатров. В центре — шатер Хусейна. Хусейн вальяжен, сидит полулежа на атласных подушках, рядом с ним Тимур. На дастархане яства. Мужчины вдвоем.
— Давай–ка поговорим по душам.
— Насколько помню, мы с тобой говорили только о насущном.
— Мне нравится твоя искренность… Я давно хотел сказать что мне опротивели и Кеш, и Самарканд…
— ?!
— Здесь мы все — да! да! — мы все подобны «газели», той самой, которой была предназначена стрела. Не понимаю отца: он просто бредит… Самаркандом! Мечтает перенести столицу из Кеша в Самарканд! Уговаривает деда.
— Разве, плохо?
— Как! — едва ли не подскакивает с подушек Хусейн, — разве не ясно, что это не понравится многим…
— Кому?
— Прежде всего — буду откровенен с тобой — твоему дяде, его дружкам — сулдусцам, южанам… барласовцам — тебе это не о чем не говорит?
— Я барласовец — и я буду с тобой откровенен: Кеш — родной город, а Самарканд я люблю больше…
— Но что об этом скажут монголы… этот Туглук Тимур… Боюсь, что это ему на руку!
Тимур молчит.
— Тебе сказать нечего? Почему не спрашиваешь, что мне по душе?
— Спрашиваю — что?
— Есть места покойнее Кеша и Самарканда… Кабул, Кундуз…Балх… Попрошусь у деда — надеюсь, не откажет… Однако довольно! — Хусейн хлопает в ладоши.
Выбегают из–за ширмы девушки, убирают достархан, исчезают. А затем Хусейн говорит, переходя от одной темы к другой, словно перепрыгивая через пропасть:
— Охоту ты любишь — это я видел, а вот как обстоит с женщинами?
Хусейн дает команду, хлопая в ладоши. В шатер выплывает группа из трех — девушек–танцовщиц. Девушки танцуют.
Хусейн не скрывает своего удовлетворения.
— Ну, как?
Тимур молчит.
Девушки продолжают танец, который содержит немало эротических элементов.
— Ну, как? — снова интересуется Хусейн.
И снова Тимур молчит. Улыбается Хусейн, подмигивая лукаво Тимуру.
В голове у Тимура — недавняя панорама охотников. Искренне дружелюбные лица. И тут — взгляд Саллеха…
— Саллех!
— Ты вспомнил Саллеха — отчего? — Хусейн с недоумением взглянул на Тимура, — Оставим в покое этого… Саллеха. Поговорим о приятном…
27
Горд Кеш. Центральная, наиболее оживленная часть города. Толпа расступается, пропуская к дворцу эмира Казангана с пышной свитой. Впереди верхом на великолепном белом коне эмир, по обе стороны и позади и тоже верхом на конях важные сановники. Рядом — Абдаллах с сыном Хусейном, неподалеку от них Тимур… Где–то в конце свиты — Саллех с дружками. Вдоль следования кавалькады толпы народа, воины.
Вот — группа горожан.
— Который из них эмир? — спрашивает один из них.
— Неужели трудно узнать?
— Ага, понятно: тот на белом коне.
— Рядом с ним — Абдаллах, сын эмира…
Кланяются.
— Когда приблизятся, крикнем:”Хвала эмиру!»
А вот группа воинов.
— Смотри! Смотри! Вон тот на вороном — кто он? — спрашивает один воин другого. — Кто в красном чапане?
— Новый тысячник. Тимур сын Торгая.
— Откуда он?
— Наш. Барласовец.
В конце кавалькады Саллех с товарищами.
— Высоко однако поднял этого выскочку — барласовца эмир, — подначивает Саллеха сосед.
— Впереди темников поставил. А ведь такой же тысячник, как и мы, — говорит другой.
— Не забывайте он теперь зять эмира, — говорит сквозь зубы Саллех.
— Еще не зять, говорят, еще Айджал не въехала в его дом…
А вот сам эмир, не поворачивая головы, говорит Абдаллаху:
— Мой сын, что видят твои глаза, что слышат уши?
Абдаллах, не в силах скрыть радость и не задумываясь, отвечает:
— Народ любит своего эмира, отец.
Этот короткий диалог слышит Хусейн, незаметно принимает позицию рядом с Тимуром:
— Ты мог бы выразить одним словом все это? — он окидывает взглядом толпу.
Тимур задумывается.
— Триумф… власти. Это триумф великого Казангана. Твоего деда, — отвечает он.
— Ты осторожен в своих суждениях, — смеется Хусейн.
— Что по–твоему? — спрашивает Тимур.
— А мне это напоминает… охоту на газелей… Меня не покидает ощущение, что мы все охотники и… газели.
— Дорогу великому эмиру! — во всю стараются всадники, размахивая плетками и таким образом выравнивая путь кавалькаде к величественному дворцу.
Роман, сложный по форме и содержанию, насыщенный психологизмами, эпизодами-ретроспективами ― приглашение к размышлению о смысле жизни и предназначении человека, потерях и обретениях, непарадном братстве людей разных национальностей, чувствах дружбы, любви, милосердия как подлинных и вечных духовных ценностях.
Тропы повсюду. Тропы пронизывают мир – невидимые муравьиные тропы, пешеходные тропинки и дороги между континентами, автомагистрали, маршруты и гиперссылки в сети. Как образуются эти пути? Почему одни втаптываются и остаются, а другие – исчезают? Что заставляет нас идти по тропе или сходить с нее? Исходив и изучив тысячи вариаций различных троп, Мур обнаружил, что именно в тропах кроятся ответы на самые важные вопросы – как сформировался мир вокруг нас, как живые организмы впервые выбрались на сушу, как из хаоса возник порядок и, в конце концов, как мы выбираем нашу дорогу по жизни. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Март 1919 года. Все говорят о третьей волне испанского гриппа. После затишья, оно длилось всё лето, и даже думали, что с пандемией покончено, ограничения стали очень суровы. Но, чёрт возьми, не до такой же степени! Авантюрист Джейк Саммерс возвращается из Европы после очередного дела – домой, в окрестности Детройта, где с недавних пор поселился вместе с компаньоном. Возвращается один: ловкий прошмыга (и будущий писатель) Дюк Маллоу застрял в карантине – не повезло кашлянуть на таможне. Провинциальный Блинвилль, ещё недавно процветающий, превратился в чумной город.
Князь Сергей Сергеевич Оболенский, последний главный редактор журнала «Возрождение», оставил заметный след в русской эмигрантской периодике. В журнале он вел рубрику «Дела и люди»; кроме того, обладая несомненным литературным талантом, с 1955 г. под своим именем он опубликовал более 45 статей и 4 рецензии. Наша публикация знакомит читателей с полной версией книги «Жанна – Божья Дева», которая, несомненно, является главным итогом его исследовательской и публицистической деятельности. Многие годы С. С. Оболенский потратил на изучение духовного феномена Жанны д’Арк, простой французской крестьянки, ставшей спасительницей своей Родины, сожженной на костре и позже причисленной клику святых Римско-католической церковью.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
В представленной читателю книге журналиста, писателя и профессора EPFL (Федеральной политехнической школы Лозанны) Эрика Хёсли соединилось профессиональное, живое перо автора и его страсть к научной работе. Подробно и глубоко он анализирует историю, которая, по его мнению, превосходит любой вестерн – великий поход в Сибирь и завоевание русского Севера. Перед нами не только архивные страницы этой эпопеи, – хотя фактическая сторона дела написана очень скрупулезно и сопровождается картами и ссылками на архивы и документы, – но интерес автора к людям: их поступкам, мотивам, чувствам, идеям и делам.
Кажется, кровопролитным «индейским войнам» на Западе США никогда не будет конца. Белые и краснокожие, осатанев от взаимной ненависти, безжалостно истребляют друг друга. Правда, десятилетнюю Джоанну Леонбергер, как и других белых детей, индейцы увезли с собой, чтобы воспитать в своих племенных традициях. Капитан Кидд, ветеран многих войн, привык жить сегодняшним днем, странствуя от поселения к поселению, где он зарабатывает публичным чтением газет для малограмотных покорителей Дикого Запада. Но на этот раз у него другое, более выгодное задание – сопроводить Джоанну через весь Техас к дяде и тете, которым чудом удалось разыскать и выкупить ее у индейцев. Они едут через бескрайние прерии – старик, умеющий стрелять без промаха, и девочка, не знающая ни слова по-английски.