Тамбера - [78]
Вадела, слушавшая рассказ Вубани с затаенным дыханием и колотившимся от волнения сердцем, тоже принялась утешать ее.
— Я буду молиться за Тамберу, тетя Вубани, — сказала она. — Я буду молиться за него до тех пор, пока Кависта не перестанет ему угрожать.
— Спасибо тебе на добром слове, дочка, — ответила ей Вубани. — Но не один только Кависта угрожает моему сыну. Куда опаснее красота голландской девчонки. Ты же знаешь Тамберу: он всегда был такой спокойный, добрый, говорил мало. А как повадился ходить к этой Кларе, будто его подменили. Совсем стал на себя не похож. Такого мне наговорил недавно, что я чуть не умерла со страху за него.
Она бессильно опустила голову, Многое ей хотелось высказать, да уж очень стало горько.
— Если кого и винить, — сказал Свамин, — так только отца Тамберы. Он должен был следить, чтобы сын не сбился с пути. А эта голландская девушка тут ни при чем. Ты говоришь, она красотой отравила душу твоему сыну. Нет, Вубани, он сам губит свою душу. Если бы он заботился о душе, то никакое тлетворное влияние не коснулось бы ее. Сумел же я уберечь Ваделу от мирских соблазнов. Мне это удалось, потому что я научил ее предпочитать духовные радости всем остальным. Ибо рождение человека есть рождение его духа. И вся жизнь человека — это освобождение его души.
— Я не раз спорила с мужем, — вздохнула Вубани, — не раз ему говорила, что надо по-другому обращаться с Тамберой. А что толку!
Не отчаивайся, сестра. Возвышенный поможет тебе. Только сперва ты должна свою собственную душу очистить от скверны.
— Я буду во всем тебя слушаться, Свамин.
— Я лишь укажу тебе путь, который ведет к истине. А идти по нему ты будешь сама.
— Только бы отвести от Тамберы все напасти!
— Но для этого тебе придется остаться у нас. И надолго.
— Я согласна.
Вубани сказала эти слова, не задумываясь.
И с этого дня она поселилась в домике Свамина, дав обет беспрекословно исполнять все, что повелит ей брат.
Надо было умываться «святой водой», надо было поститься, не выходить из дому, — Вубани строго соблюдала все наставления. Целыми днями она сидела одна в четырех стенах, не замечая, утро сейчас или вечер. Она ежеминутно думала о сыне и молила судьбу отвратить от него все беды и опасности. Трудно ей было. Непривычной была такая жизнь. Но Вубани могла вынести что угодно, толь ко бы спасти сына.
Кто не поймет материнского сердца!
Однажды поздно вечером, когда Вубани совсем уже задремала, сильный грохот — как будто где-то разверзлась гора — разбудил ее. В тот же миг у ее постели оказалась Вадела. Вубани смотрела на девушку полными ужаса, широко раскрытыми глазами.
— Сын мой… — прошептала она; — С ним случилось несчастье.
— Нет, тетя, нет! — уговаривала ее Вадела. — С Тамберой ничего не случилось, я видела, я знаю…
— Что ты можешь знать? Это пришла беда, о которой говорил Кависта…
— Но я видела его, — повторила девушка. — Он здоров, с ним ничего не случилось, тетя Вубани.
— Где ты его видела? Когда?
— Только что. Перед сном, во время молитвы.
— Ох нет, дочка, чует мое сердце, плохо с ним, плохо.
— Да поверь мне, тетя, Тамбера жив!
— О, мой сынок, мой дорогой мальчик!
Как ни успокаивала ее Вадела, все было напрасно, Вубани ее не слушала.
В эту ночь она так и не уснула. Измученная, исстрадавшаяся, лежала она неподвижно, стиснув до боли веки, чтобы легче было представить родное лицо сына.
Кто не поймет материнского сердца!
Гроза разразилась
Если ты хочешь узнать, читатель, что за грохот разбудил и так напугал тетушку Вубани, надо вернуться к тому дню, когда Маруко привез на Лонтор Веллингтона.
Итак, распрощавшись с Кавистой, Веллингтон в сопровождении Маруко и четырех своих телохранителей отправился на берег. По дороге он заглянул ненадолго к старосте кампунга. И оттуда, нигде больше не задерживаясь, проследовал к пристани. Там он со своими верными слугами уселся в бот и благополучно отчалил.
Маруко помахал им вслед. Пора было возвращаться в лес, где ждал его Кависта с друзьями. Но Маруко не успел сделать и шагу. Повернувшись, чтобы уйти с берега, он от изумления разинул рот: перед ним стояли два голландских солдата с ружьями в руках.
— Давай пошли! — мотнув головой, повелительно сказал один, немилосердно коверкая слова.
— Куда? — спросил Маруко самым простодушным тоном, будто спрашивал свою младшую дочку, сыта ли она.
Солдат указал на голландскую крепость и легонько подтолкнул Маруко в бок дулом ружья.
«Что они от меня хотят?» — удивленно подумал старик, но противиться не стал и не торопясь пошел к воротам крепости, сопровождаемый двумя конвоирами.
Его привели в кабинет к ван Спойлту. Увидев голландца, Маруко, как обычно, почтительно с ним поздоровался и сел на пол, томясь в ожидании дальнейших событий.
Один из солдат, приведший Маруко, что-то сказал ван Спойлту по-голландски. Тот молча кивнул в ответ и жестом отпустил обоих. Когда солдаты вышли, ван Спойлт подошел к пленнику.
— У тебя, Маруко, я слышал, много испанских денег, не так ли?
— Было когда-то, господин, — грустно ответил Маруко.
— Как же ты их раздобыл?
— Да уж постарался.
— Я спрашиваю тебя, где ты их взял.
— Я должен сказать об этом господину?
