Там, за синими морями… - [9]

– Ты извини, Таш, я, кажется, вчера перебрал, – просипел он.

– Да уж, – вынужден был согласиться Таш.

– Как там твоя рабыня, спит?

– Да, теперь уже спит.

– И что ты собираешься с ней делать? Для себя оставишь или продашь?

– Нет, продавать не буду, – покачал головой Таш. – Да и себе тоже не возьму. На кой мне эта головная боль? Я слишком старый для таких дел. Она же девчонка совсем. Нет, пусть так живет. Я ее замуж выдам за приличного парня.

Заген не поверил своим ушам.

– Таш, ты совсем спятил или притворяешься? Просто так отдать такое?

Таш усмехнулся.

– А что, могу себе позволить! Она обошлась мне всего в тридцать монет.

– Нет, ты окончательно рехнулся на старости лет! – возмутился Заген.

– Предлагаешь взять ее себе и дожидаться, когда она сбежит с каким-нибудь сопляком? После меня он на ней, ясное дело, не женится и, скорее всего, дорога ей будет в бордель. Ты этого хочешь?

– Нет, но ведь можно же как-нибудь по-другому?

– Интересно, как?

– Продай ее кому-нибудь богатому в содержанки.

– И чтобы потом, когда она ему надоест, он продал ее в бордель? Нет, Заген, ты сам понимаешь, что все это ерунда.

– А просто так, неизвестно кому отдать такое чудо, это не ерунда?

Таш покачал головой.

– Нет, я уже решил. Пусть живет, как сама захочет. Ты прав, она действительно чудо. Грех ее ломать. Я тебя вот о чем хочу попросить, Заген. Если она решит замуж идти, то ей девственность нужна будет. Сделаешь ей?

– Еще чего! – хмыкнул Заген. – Ничего я ей делать не буду.

– Это почему еще? Только не говори, что не умеешь! Все знают, что к тебе за этим постоянно девки бегают.

– Ну, всем делаю, а ей не буду.

Таш помрачнел.

– Я заплачу, сколько скажешь.

– Дурак ты, Таш! – скривился Заген. – Я не буду ей ничего делать потому, что ей это не нужно. У нее все на месте.

– Шутишь? – глаза у Таша полезли на лоб. – Этого не может быть. Ты бы видел ее прежнего хозяина!

– Ладно, Таш, – сказал лекарь, поднимаясь из-за стола, – про ее хозяина тебе лучше знать, а я за свои слова отвечаю. Ну, мне пора. Я зайду к ней попозже.

Заген ушел, а у Таша размышлять над этим времени тоже не было, потому что пришла его служанка. В нескольких словах он рассказал ей, что произошло, и объяснил, что ей делать с его новой рабыней. Дорминда внимательно слушала и кивала. Несмотря на свою вечную болтовню и ворчание, она была женщиной надежной, и Таш мог на нее положиться. Со спокойным сердцем он оставил на нее Рил, а сам отправился по делам.

Глава 2

Прошло несколько дней. Раны рабыни почти зажили и уже не так беспокоили ее. Заген разрешил ей потихоньку вставать и выходить гулять. Таш послал было Дорминду в лавку за одеждой, но она принесла такую рухлядь, что Таш возмутился.

– Это еще что за тряпки? Ты что, не могла ничего получше найти?

– Это совсем не тряпки! – уперлась Дорминда. – Вещи все хорошие, крепкие. Правда, ношеные, но это ничего, я постираю. Она же рабыня, ей положено такие носить. А нарядите – подумают, что она содержанка. – В голосе Дорминды прозвучало нескрываемое осуждение. В чем, в чем, а в поддержании моральных устоев она всегда была крепка, как скала. Только Ташу на эти устои было плевать.

– В этих лохмотьях я своей рабыне ходить не позволю! – сказал он так, что кто угодно побоялся бы ему возражать. Но его служанка была не робкого десятка, особенно если дело касалось соблюдения приличий.

– Вот и покупайте сами ей одежду! – отрезала она, и Таш понял, что ничего от нее больше не добьется.

Пришлось ему самому пойти на рынок. В женской одежде вообще и в женской моде в частности он разбирался, мягко говоря, слабо. Поэтому решил пойти по самому простому пути: выцепил из толпы служаночку, ростом и фигурой похожую на его рабыню, и, заплатив ей пару медяков, привел в лавку. Там он объяснил приказчику, что ему нужно, и умыл руки. В конце концов, это его профессия, он должен точно знать, что нужно женщине. Приказчик это знал, и уже через несколько минут показал Ташу несколько платьев, скромных и почти без вышивки, но зато новых и из хорошей ткани. Теплый, отороченный мехом, темно-зеленый плащ, пару башмаков, размер которых Таш определил, поставив их себе на ладонь, кое-что из белья и еще кое-какие мелочи, вроде поясков, бус, лент, дешевых сережек и прочей белиберды. Вроде бы купил он немного, но, когда приказчик все это упаковал, сверток получился довольно большой. Тащить его к Самконгу было глупо, и Таш, назвав адрес, попросил доставить его к себе домой.

* * *

Вечером, идя домой, он невольно улыбался про себя, представляя, как радовалась, наверное, Рил обновкам. Но, зайдя к ней в комнату, он с удивлением увидел, что она по-прежнему лежит в кровати и по-прежнему в его рубахе.

– Рил, ты почему не переоделась? – спросил он ее.

– А во что? – удивилась она.

– Как во что? Разве тебе не принесли сверток из лавки?

– Принесли, только я не знала, что там. Я положила его в вашу комнату.

Таш удивился. Похоже, что его рабыня совсем не страдала любопытством, присущим, по его мнению, абсолютно всем представительницам женского пола.

Рил встала с кровати, обернувшись предварительно одеялом. Мелькнули на секунду белые стройные ноги, от вида которых Ташу стало не по себе, и босиком направилась в его комнату. Пройдя по коридору, она толкнула дверь в его комнату.