Там, за синими морями… - [8]

– Арилика, – проговорила она, словно пробуя его на вкус. – Ничего, мне нравится.

– Ну вот и славно. Одну проблему решили.

– А как вас зовут?

– Таш, – коротко ответил Таш.

– Таш, – повторила она. – А чем вы занимаетесь, Таш? Или мне лучше называть вас господин Таш?

– Да, на людях господин Таш. А когда мы вдвоем, можно и просто Таш.

Она чуть улыбнулась.

– Заботитесь о своей репутации?

– Скорее о твоей.

Улыбка стала шире.

– О, вы хотите сказать, что у рабынь бывает репутация?

Таш внимательно посмотрел на нее.

– Я не знаю, где ты жила раньше, но только в Ольрии репутация есть у всех. И для тебя самой будет лучше, если ты сразу станешь это учитывать.

Арилика сникла под его взглядом.

– Я буду учитывать.

– Ладно, не бери в голову. Я тебе потом все расскажу. Давай лучше посмотрим твою спину. Поворачивайся.

На это предложение Арилика отреагировала очень странно. Она изо всех сил прижала одеяло к груди и затравленно посмотрела на него.

– Не надо! Может, лучше потом?

– Что за капризы, Рил! – Имя легло на язык так естественно, как будто он уже век называл ее так. – Давай, поворачивайся. Можно подумать, я тебя не видел!

– Когда это вы меня видели?

Таш замялся. Не рассказывать же ей, как он ее купал.

– Ну, я имею в виду, что видел твою спину. Я мазал ее вчера мазью, которую оставил лекарь.

– Ну ладно.

Рил повернулась к нему спиной и немного опустила одеяло, по-прежнему крепко прижимая его к груди. Таш потянулся за склянкой с мазью, а потом решительно потянул одеяло вниз, чтобы открыть ее спину. Она ойкнула, но осталась сидеть как сидела. Таш убрал волосы со спины, как будто невзначай проведя пальцами по ее шее. Родинка, о которой говорил ему Заген, обнаружилась у самого основания шеи и действительно была похожа скорее на татуировку, чем на родинку, и тем не менее Таш мог бы поклясться, что это родинка.

Мазь у Загена и правда была хорошая. Большинство ран уже покрылось коркой, и воспалений нигде не было видно.

– Теперь ногу давай, – сказал Таш, закончив со спиной.

– Ногу? – удивилась она. – Какую ногу? Зачем?

– Ту ногу, которую ты браслетом натерла.

– А, ну да.

Рил выпростала из-под одеяла левую ногу. Рана на ней была, но она уже почти затянулась. Таш стал мазать ногу, стараясь не смотреть на рабыню, мучительно покрасневшую от смущения. Ее нога выглядела в его руках как игрушка. Не удержавшись, он провел пальцами по подошве. Рил от неожиданности дернулась, а потом расхохоталась.

– Щекотно! – И вырвала ногу из его рук, тут же упрятав ее под одеяло.

Таш посмотрел, как она смеется, и понял, что пропал. От смеха она хорошела неимоверно. Непрошеный жар, возникший в груди, волной прокатился по телу, отчего он на секунду почувствовал себя беспомощным. Это было странно, и Таш замер, не зная, как на это реагировать.

Заметив, что он не смеется, Рил смутилась и замолчала. Ее хозяин сделал над собой усилие и отвернулся. Потом встал с пола и направился к стоящему в углу сундуку. Вытащив из него одну из своих рубах, он бросил ее на кровать.

– Надевай пока это, потом куплю что-нибудь. Ты есть хочешь?

Она кивнула.

– Хочу.

– Пойду поищу. – И Таш направился к дверям, но Рил окликнула его.

– Господин Таш! А можно задать вам вопрос?

Он остановился.

– Ну?

Она с отчаянием посмотрела на него.

– Что вы собираетесь со мной делать?

Он пожал плечами.

– Да ничего. Живи, да и все. Будешь помогать моей служанке. Продавать, кому попало, я тебя не буду, а захочешь замуж выйти – держать не стану. Приданое дам и присмотрю, чтоб не обижали. Еще вопросы есть?

Вопросы были.

– А разве рабыня может выйти замуж? – с безмерным удивлением спросила Рил.

– Это же Ольрия! Здесь может.

И, оставив свою рабыню размышлять о странностях ольрийской жизни, Таш направился на кухню. Последние два года у него была служанка, и он совсем отвык от готовки, хотя раньше обслуживал себя сам. Но теперь он то ли все забыл, то ли у Дорминды были иные принципы ведения хозяйства, но найти поесть было невозможно. Его улов был беден. Кроме куска вареного мяса, хлеба, яблок и кувшина кваса, он ничего не нашел. Он сложил все это на тарелку, надеясь, что Дорминда скоро появится и не даст им умереть с голоду, и пошел обратно. Он не знал, чем кормил ее Какон, но только Рил обрадовалась даже такой еде. Правда, съела она, на взгляд Таша, совсем немного. Так, поклевала чуть-чуть, а после этого ее стало клонить в сон. Таш заметил и хотел уйти, но она опять остановила его в дверях.

– Господин Таш, можно еще вопрос? Тот человек, у которого вы меня купили, может, он знает что-нибудь обо мне? Ну, хотя бы откуда я и как меня зовут. – Она замолчала, не решаясь попросить его об услуге.

Таш, не поворачиваясь к ней, спокойно ответил:

– Может, он и знал что-то, но сказать это он уже не сможет. Он вчера умер.

Рил открыла рот, чтобы опять что-то спросить, но он уже вышел. А еще через минуту она спала.

А Таш пошел будить Загена. Нечего дрыхнуть, рассвет уже. И так проспал все на свете, старый алкаш. Кое-как растолкав своего друга, Таш потащил его на кухню и налил еще вина. Тот выпил и постепенно стал приходить в себя. Мутные глаза прояснились, а руки перестала сотрясать дрожь.