Там, за передним краем - [71]

Другой танк, развернувшись, пошел прямо на гаубицу. Снаряды его один за другим рвались на позиции артиллеристов. Но и те в долгу не оставались, били и били прямой наводкой, пока не попали в гусеницу. Брызнули огненные искры, и танк закрутился на месте. Потом башня его резко повернулась, пушка чуть приподнялась и ударила. То место, где находился расчет сержанта Генералова, заволокло облаком дыма и пыли. А когда прояснилось, Вадим с ужасом увидел: гаубица лежала на боку, вокруг нее — никого.

Что же дальше предпримут фашисты? Догадаться было нетрудно — постараются исправить гусеницу. Другого выхода у них нет. Или надо сдаваться в плен.

Снайпера затаились, ждут. Вот приподнялся люк механика-водителя, побыл немного открытым, захлопнулся. Осторожничают. Потом опять откинулся. Через него натренированным рывком выскочил танкист. Но не успел он спрятаться за машину, как одновременно выстрелили Наташа и Таня. Механик-водитель, раскинув руки, остался лежать на земле. И тут из танка раздалась длинная пулеметная очередь. Пули секли ветки над головами снайперов. Вторая очередь прошла уже ниже, пузыря мокрый песок. Лавров слышал, как ойкнула Таня Климанова. Неужели ранена? Оглянулся. Да, Наташа помогает ей…

Люки танка оставались закрытыми. Снайпера глаз с них не спускали. И Вадим очень удивился, когда увидел, что около разбитой гусеницы мелькнул темный силуэт. Откуда? Потом уже сообразил: из нижнего люка, аварийного. Между тем вновь ожил пулемет. Бил он теперь короткими очередями, причем довольно точно, не давая снайперам даже головы поднять, наверное, засек их позиции.

Лавров, приспособившись у комля толстой сосны, неотрывно смотрел на разорванную гусеницу. Она и только она держала сейчас фашистов на одном месте. К ней будут лезть.

Неожиданно танк дернулся и стал поворачиваться, заслоняя другим бортом место обрыва. Но «ремонтник» чуть поспешил, не дождался, пока броня полностью его закроет, и высунулся к гусенице. Лавров не услышал, а почувствовал, что вместе с ним выстрелила и Марина. И хоть танк продолжал поворачиваться, заслонять ему уже было некого.

Сзади послышались голоса: «Раз, два — взяли! Еще взяли!» Это артиллеристы катили через песчаный взгорок другую гаубицу. Выкатили, установили тоже на прямую наводку. Лавров увидел, что на место наводчика встал сам капитан Кобахидзе. Заметили орудие и фашисты. Выстрелили первыми. Снаряд врезался в дерево метрах в тридцати правее. Вековая сосна с гулом осела вниз, потом верхней своей половиной повалилась набок, оставив торчать расщепленную культю.

Промахнулся первым снарядом и Кобахидзе. Зато второй был поистине снайперский. Башни на танке как не бывало. И стала без нее боевая машина больше похожа на мирный трактор, только без кабины. Все затихло. Лишь изредка лопались патроны в горевшем танке.

Первой поднялась из укрытия Света Удальцова, за ней — Аня Шилина. Вадим сразу побежал к деревьям, где укрылись Наташа и Таня. Увидел их. Таня полулежала. Правое плечо у нее закрывал окровавленный бинт. Подняла на сержанта глаза. В них боль, страх.

— Тяжело? — спросил он Самсонову.

— В госпиталь надо, — ответила та. — Ключицу задело. — И, повернувшись к Тане, добавила: — Главное — пуля не застряла, прошла навылет. Значит, быстро заживет.

— Все ясно, — сказал Лавров. — Ведите ее к Антонине Петровне в медпункт. — Подошел к Тане, помог ей подняться. — Ну что ж, побыстрее выздоравливай — и к нам. Мы тебя будем очень ждать. — Взял ее руку в свои. — Будь во всем счастлива, Танечка.

— Спасибо, спасибо за все, — сквозь стиснутые от боли зубы говорила она. — Только в отделение свое я вряд ли вернусь…

Подошли попрощаться с подругой Света, Аня и Марина. Лавров не стал мешать им. Еще раз кивнув Климановой, он направился к артиллеристам.

Капитан Кобахидзе стоял, склонив голову, около поваленной набок гаубицы. Тут же, на траве, плечом к плечу лежали прикрытые плащ-палаткой сержант Генералов, рядовой Ловцов и еще один солдат — заряжающий.

— А ведь сдержал свое слово сержант, — тихо проговорил командир дивизиона, — отличного наводчика сделал из друга. Из гаубицы прямой наводкой далеко не каждый опытный артиллерист сумеет в танк попасть. А он попал…

Вадим смотрел на посеревшие лица побратимов и думал: «Вот они, боги войны. Оказывается, тоже не бессмертны. Жизнью своей выручили не только нас, снайперов…»

— Девушкам своим, — сказал капитан, — передайте большое спасибо. Если бы не они, то фашисты могли прорваться к КП, медпункту и натворили бы там бог знает что. Я видел, у вас тоже горе. Потому вместе со спасибо передайте и наше сочувствие.

Вернулась Наташа, позвала к себе Лаврова.

— Ну, что сказала врач? — спросил он.

— Рана серьезная. Сейчас обработают и отправят в госпиталь.

— А потом что будет?

— Да ничего, — спокойно и даже вроде весело произнесла Наташа, — месяц-другой полежит в госпитале, а потом поедет на Алтай, домой к Аркадию. Я читала письма его матери. Живет одна в селе. Свой дом, есть всякая живность. Очень просит невестушку, так она называет Таню, к себе. А ей, Тане, кроме и податься-то некуда. Одна она. Отец погиб на фронте. Есть мачеха, но такая, что лучше к ней не ездить. Думаю, что с Аркадием они будут счастливы. Лишь бы он жив остался.