Там, за передним краем - [69]

Альфред Лаугалайтис, взглянув на собравшихся, без слов понял, что у этой девушки большое горе. И он сам продолжил рассказ Яна:

— Фашист хотель всех стоять колени. Нет! В Саласпилс биль коммунист. Карлис Фелдманис, Янис Логин, Костятин Стрельчик слушать радио Москва, говориль всем. Много делаль побег. Бежаль лягер Ян и семь латвиеши. Фашист стреляйт, собака искаль. Ян и его товарищ бежаль Рига. Другие латвиеши, шесть, убит. Все дни октобрис Рига биль облав. Много латвиеш фашист забраль Курземе — Курлянд. Копайт земля, оборона делайт. Много стреляйт. Маленький дети, один — четыре года, фашист браль детски дом, триста дети бросаль трюм пароход, ехал море. Фашист разрушайт Рига. — Остановился. Не может сказать то, что хочет. Коснулся плеча Риты: — Лудзу, партулкойет (Пожалуйста, переведите). — Рита подняла голову. Сколько горя, сколько ненависти было на ее лице! Тихо, почти вполголоса стала переводить:

— Фашисты уже разрушили ВЭФ, вагоностроительный завод «Вайрогс», фанерную фабрику, завод резиновых изделий, государственную библиотеку, которой уже более четырехсот лет, многие другие предприятия. Подготовлены к взрыву электростанция, водонапорная башня, портовые сооружения, радиостанция, мосты. На улицах города идет настоящая охота на людей, причем с собаками. Пойманных расстреливают, угоняют в Германию, Курляндию. Товарищи просили Альфреда передать, чтобы мы быстрее шли на помощь. Каждый день гибнут тысячи советских людей, уничтожаются огромные материальные и духовные ценности латышского народа. Надо спешить.

Альфред протянул руки к майору Воронкову:

— Пожалюста, дать нам аутомат. Ми хочу убиват фашист.

Тимофей Егорович поднялся, пожал руку Лаугалайтису и Каулиньшу, поблагодарил их за рассказ. Обращаясь к присутствовавшим снайперам, артиллеристам, сказал:

— Вы слышали, товарищи, что творят фашистские изверги в столице Советской Латвии. Не дадим уйти от расплаты ни одному палачу! Всем, с кем встретитесь, расскажите, как нас ждут в Риге. Гитлеровцы поняли, что им приходит конец. Вот послушайте, что говорится в сообщении Советского информбюро за второе октября. — Воронков развернул газету и зачитал: — «Восточнее Риги на сторону Красной Армии перешла группа солдат 4-го полка 32-й немецкой пехотной дивизии. Перебежчики Стефан Л., Карл Б. и Георг М. рассказали: «Недавно в наш полк приехал командир 50-го армейского корпуса генерал Вегенер и выступил с речью перед солдатами. Генерал Вегенер сказал: «Положение немецких войск в Прибалтике чрезвычайно тяжелое. Никто не может сказать, чем все это кончится. Нам обещали прислать новое оружие, но что это за оружие — мне не известно. Будет ли выполнено это обещание, я сказать вам не могу, так как сам ничего не знаю. Поэтому вы, солдаты, должны быть готовы к самому худшему». Генерал был мрачен и озабочен. Из его слов мы поняли, что Вегенер считает наше положение безнадежным.

Вечером обер-ефрейтор Гельмут Р. в небольшом кругу солдат заявил: «У нас действительно есть тайное оружие, при помощи которого мы можем избежать гибели». Все наперебой стали допытываться у Гельмута, что это за оружие. Он ответил: «Обзаведитесь обыкновенной палкой и белым платком. Это как раз и есть то оружие, которое спасет вам жизнь». На другой день мы группой, численностью в 16 человек, с Гельмутом во главе покинули свою часть и перешли на сторону русских».

Майор свернул газету и положил ее в полевую сумку.

— Побольше бы таких разумных, — произнесла Самсонова, — глядишь, и войне быстрее бы пришел конец.

— «Разумными» фашисты становятся тем быстрее, — ответил Тимофей Егорович, — чем крепче удары по ним. А это зависит от каждого из нас. Отсюда и делайте вывод. — Повернулся к Альфреду и Яну. — Вашу просьбу, товарищи, разрешить идти в бой удовлетворить пока не могу. Надо вам немного сил набраться, вон как отощали. Да и за Советскую власть борются не только винтовкой и автоматом. Нужна и другая работа, которой у коммунистов и всех честных людей Латвии — непочатый край. Сейчас вы пойдете в тыл, а потом партийная организация, местные власти скажут, что вам делать. От души желаю вам успехов. Капитан Кобахидзе, — обратился замполит к командиру дивизиона, — выделите сержанта порасторопней, и пусть он проводит товарищей в политотдел дивизии, пояснит там, что к чему. Ну вот все, друзья. По местам. — И сам тяжелой походкой направился к КП полка.

— Сержант Лавров! — донесся вдруг голос. Вадим оглянулся. Кричал солдат, писарь из штаба. Увидел Лаврова, махнул рукой: — Давай сюда, майор Стороженко вызывает.

Придерживая винтовку, сержант побежал к штабной землянке. «Не иначе как новую задачу поставит», — думал. И не ошибся.

— У Межциемса, — сказал майор, глядя на карту, — вот здесь, у речушки этой, Ланга называется, одна рота первого батальона залегла. Пулеметы прижали и снайпера́. Надо, чтобы твои девчата помогли. Знаю, устали они, но ничего не поделаешь. Вот возьмем Ригу, тогда, может, и отдохнем немного. Две пары посылай в Межциемс, а с остальными выдвигайся в сторону железной дороги, за выступ леса. Будешь, так сказать, на дальних подступах штаб охранять.