Там вдали, за рекой - [3]
- В терновом венце страданий восстает из праха новая Россия, и мы, юноши, должны быть достойны ее! - заливался Женька. - Единым путем нам идти к высоким идеалам добра, братства и просвещения! Я призываю...
- Передохни. Захлебнешься, - посоветовал Степан и легонько стукнул Женьку ребром ладони под коленками.
Женька покачнулся на тумбе и пропахал бы носом по булыжной мостовой, но Степан подхватил его за ворот, поставил на ноги и сказал:
- Проваливай отсюда.
- Я не понимаю... - растерялся Женька. - Давайте будем лояльны!
- Чего? - переспросил Степан.
- Будем уважать друг друга! - храбрился Женька. - Я делегирован к вам группой учащейся молодежи. Мы протягиваем вам руку!
- Тебе сказано: проваливай, а то ноги протянешь! - Санька вынырнул из-под локтя Степана, размахнулся, но парнишка в картузе перехватил его руку.
- Контру защищаешь?! - вырвался Санька. - Ну, Кузя, получишь!..
- Они за революцию, за молодежь! - оттолкнул его Кузьма и обернулся к Степану: - Ты послушай.
- Слыхали! - сплюнул Степан. - Единым путем, говоришь, гимназер?
- Единым! - подхватил Женька. - Забыв прежние распри и разногласия. Рука об руку!
- Под ручку, значит... - подытожил Степан. - И куда идти?
- Не понимаю вопроса, - пожал плечами Женька.
- Идти куда нам, спрашиваю! - повысил голос Степан. - Путем этим твоим?
- А-а! - обрадовался Женька. - В светлое завтра России! Мы встретим его во всеоружии. Создадим свои цеха культуры. Будем коллективно посещать театры, выставки, организуем здоровые игры...
- Будут сейчас тебе игры! - пообещал Санька и опять было сунулся вперед, но Степан оттер его плечом и спросил:
- У тебя батя кто, гимназер?
- У меня? - удивился Женька. - Врач. А какое это имеет значение?
- Доктор, значит... - Степан упорно не желал изъясняться Женькиным высоким слогом. - Дышите, не дышите... Скажите: "а-а"... Платите деньги. А у него вот, у Саньки, отец без работы, мать с утра до ночи над чужим бельем спину гнет.
- Но какое отношение это имеет... - попытался возразить Женька, но Степан перебил его:
- Может, мне с тобой под ручку разгуливать? Я с тринадцати лет своим горбом хлеб зарабатываю! Ты кому пришел красивые слова говорить? Им?! - Он обернулся к очереди и увидел Глашу. Она только что подошла и остановилась рядом с тетей Катей и женщиной в темном платке.
Женщина погрозила Степану пальцем, он отмахнулся и крикнул:
- Иди сюда, Глафира!
Глаша нерешительно повела плечом, а тетя Катя поджала губы и заметила женщине в платке:
- Твой-то, поперечный... Раскомандовался!
Женщина в платке не ответила, только вздохнула, а тетя Катя сердито обернулась к Глаше:
- И не вздумай ходить.
Глаша перекинула косу за спину и пошла к лабазу.
Лицо у тети Кати покрылось пятнами, женщина в платке покачала головой и беззлобно сказала:
- Все они поперечные...
Глаша остановилась у дверей лабаза, кинула быстрый взгляд на Женьку и спросила:
- Звал, Степа?
- Звал, - буркнул Степан и крикнул Женьке: - Вот! Попробуй скажи ей... А ты знаешь, что она...
- Не надо, Степа... - быстро сказала Глаша.
- Надо! - жестко ответил Степан, и на скулах у него заходили желваки. - Без отца с матерью она росла. Подкинули добрым людям - кормить было нечем! Ты небось про подкидышей только в книжках читал? Вот, смотри!..
Глаша метнулась к нему, серые глаза ее потемнели, она закусила губу, вскинула голову, хотела что-то сказать, но не смогла, задохнулась от обиды и гнева, повернулась и медленно пошла вдоль улицы мимо очереди у булочной, мимо домишек с подслеповатыми окнами, мимо серых от дождей, покосившихся заборов, и было видно, как опустились у нее плечи, сгорбилась спина и, наверно, потому такими длинными казались руки.
Степан только головой мотнул - так жалко вдруг стало ему Глашу - и, злясь на себя за эту ненужную, как ему казалось, жалость, рассвирепел окончательно, схватил Женьку за ворот рубахи, притянул к себе и, заглядывая в Женькины растерянные глаза, заговорил коротко и резко, будто камни кидал:
- Ты что тут про Россию стрекотал? Светлое завтра, добро, братство! А что сегодня делается, ты знаешь? Контра жмет! А ты что сулишь? По театрам ходить, игры какие-то придумывать... Ты кто есть? Скаут? Юк?
- Союз учащихся, - с трудом выговорил Женька.
- Нет такого Союза! - закричал Степан и оттолкнул Женьку так, что тот стукнулся затылком о дверь лабаза.
- Есть! - подбирая фуражку, крикнул в ответ Женька.
- Развелось вас... как вшей! - зло выругался Степан и оглянулся на очередь у булочной.
Санька нетерпеливо топтался за его спиной, и лицо у него было такое, что Женьке стало ясно: сейчас будут бить.
- Степан! - крикнула из очереди женщина в темном платке. - Ну-ка, иди сюда!
Степан подернул плечом и шагнул к Женьке.
- Кому сказано!.. - Женщина в платке вышла из очереди и направилась к Степану.
- Проваливай, пока цел! - процедил сквозь зубы Степан. - Я сегодня злой.
- Грубо! - Женька выбил фуражку о колено. - Грубо и неубедительно!
Степан оглянулся на подходившую мать и почти ласково сказал:
- В другой раз будет убедительно. Это я тебе обещаю.
Женька пожал плечами, надел фуражку, повернулся к Кузьме:
В сборник вошли повести «Объявлен в розыск», «Старший уполномоченный», «Кто вы, Джордж Коллинз?» и другие произведения, рассказывающие о деятельности органов ЧК, милиции и прокуратуры в различные годы Советской власти.
Повесть о жизни школьников в пионерском лагере, о том, как пионервожатый сумел переключить внимание мальчишек на романтику сегодняшнего дня. Ребята с увлечением включились в военно-пионерскую игру, восстановили партизанскую землянку в лесу и создали музей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник Ю. Принцева вошли пьесы, которые неоднократно ставились в театрах и сыграли определенную роль в развитии советской драматургии 1950—1960-х годов. Самые значительные и интересные пьесы посвящены Аркадию Гайдару («Всадник, скачущий впереди») и Николаю Островскому («Девятая симфония»). Они определяют основную тональность книги, ее героический и романтический пафос. К историко-революционным относится и пьеса «На улице Счастливой» — о рождении первой комсомольской ячейки за Нарвской заставой в 1918—1919 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».