Там, откуда ушли реки - [45]
Я принялся обследовать старое скрипучее дерево. В одном месте кора легко отслаивалась от ствола. Под ней влажно, белой пленкой вырос грибок. Сюда за поживой забрались муравьи-пигмеи, бродят короткокрылые жучки, носятся желтоглазые гамазовые клещи, копошатся колемболы. И больше будто никого. Нашлась еще одна большая личинка усача. Если бы таких личинок было даже несколько, вряд ли они могли скрипеть так много и громко.
Отделяю пласты старой коры. Между ними целый лабиринт щелей с многочисленными обитателями: бродят ложноскорпионы, заплетаются в коконы гусеницы совок, возле большого розового червеца, очень похожего на аргасового клеща, крутятся прыткие муравьи и бегунки. А вот наконец и выскочил геккон, за ним другой, третий. Тут их собралась целая орава, и, наверное, если обыскать все дерево, наберется еще немало. Все они, поглядывая на меня серыми с черной щелью немигающими глазами с каким-то особенным загадочным выражением, шустро перебегали с места на место и ловко прятались в щелки. Так вот кто на этом дереве разыгрывает скрипучие брачные мелодии, И как я сразу не догадался!
Автор книги и верный спутник его путешествий — фокстерьер Кирюшка
Прежде я находил только по одному, редко по два писклявых геккончика на одном дереве. Сейчас же целое скопище этих миловидных ящериц оказалось здесь не случайно. Они справляли брачный период и распевали призывные песни.
Зоолог С. В. Марков в книге «В джунглях Прибалхашья» о природе дельты реки Или описывает, что в тугаях, когда стихает ветер и наступает тишина, вдруг раздается то ли шорох, то ли шепот. Он никак не мог догадаться об источнике звуков. «Может быть, — писал он, — это шевелятся птицы, нашедшие ночной приют в ветвях деревьев, или само дерево расправляет воспаленные знойным солнцем листья и ветки». Не было ли и там песнопений геккончика?
Гекконы отличные скалолазы и древолазы. Они свободно передвигаются по вертикальной стене и даже бегают по потолку. Ранее считали, что эта особенность обусловлена особыми присосками на пятипалых лапках, вырабатывающих клейкое вещество. Недавно же ученые установили, что необыкновенная цепкость геккона объясняется кожными пластинами, на которых расположены микроскопические крючкообразные отростки. Для них даже стекло — шершавая поверхность.
Дальше на нашем пути растительность стала разнообразней. По берегам сухого русла растет крошечный, приземистый и очень колючий шиповник. На нем уже почти созрели плоды. Но какие они колючие и невкусные. На песке очень много низенькой эфедры, напоминающей хвощ. Это растение принадлежит к древнему роду, сохранившемуся в Азии с третичного периода. Листьев у него, как и у саксаула нет, вместо них зеленые трубчатые и жесткие стебли. Эфедра содержит биологически активные вещества, используемые в медицине. Эфедрин — отличное лекарство против астмы. Золу эфедры ранее местные жители подмешивали в жевательный табак.
Кое-где я вижу небольшие куртинки терескена со светло-зелеными листьями. Это удивительное растение произрастает в самых различных местах пустыни, во всех ее типах, забирается и высоко в горы. В зависимости от обстановки оно то крохотное, приземистое, то как высокий и раскидистый кустарник.
Здесь на барханах хорошо сохранились заросли песчаного злака седина. У него сложная и отлично развитая корневая система, простирающаяся на большую площадь, к тому же каждый корешок седина одет в трубочку из сцементированного песка. Эта трубочка предохраняет корни от высыхания.
День кончается, вокруг прелестная картина: саксаул, джузгун, тамариск и светлые такыры в мелких кустарничках. Я сворачиваю с дороги и веду машину по пустыне, лавируя между кустиками, к виднеющемуся вдали бархану. Рядом с машиной неожиданно раздается громкий скрипучий скрежет, и со всех сторон поднимаются в воздух цикады. Они сопровождают нас и орут во всю силу своих музыкальных инструментов. С каждой минутой цикад все больше, они будто вознамерились составить нам компанию в путешествии. Правда, одни из них отстают, садятся на землю, тогда как другие взлет а*ют им на смену. Так мы подъезжаем к бархану в сопровождении большого и громкого оркестра.
Но вот мотор выключен, цикады успокаиваются и рассаживаются по кустам. Теперь вокруг нас слышен только равномерный треск их цимбал с одиночными резкими и громкими вскрикиваниями.
Да, цикад здесь великое множество! Никогда мне не приходилось видеть такое их изобилие. Причина ясна: три предыдущих года пустыня сильно страдала от засухи и личинки цикад затаились в земле, замерли, не вылетали в ожидании лучших времен. Какой смысл выходить на свет божий, когда он обездолен сухим летом, а вокруг нет и клочка зеленой травки, которой можно было бы подкрепить свои силы? Все оставшиеся в живых составили армаду и предаются шумному веселью.
Наш Кирюшка знает многих насекомых. Например, терпеть не может, когда на меня садятся комары, ловит их. С опаской пытается придавить лапой ос и очень любит цикад. Разумеется, только с точки зрения гастрономической. Он отлично наловчился их ловить, с аппетитом похрустывая ест. Занятие это ему очень нравится. — Мне кажется, что, кроме того, его прельщает независимость от своих хозяев в пропитании. Быть может, в этом виноват еще наш скудный экспедиционный рацион. Наедается он основательно и на ужин из тушенки смотрит с явным пренебрежением.
