Там, где звенит Енисей... - [5]

— Э-эй, Нелё! — крикнула Мария Вэрковна. — Это зачем к вам прилетели, знаешь?

— Знаю, — ответила Нелё. — Нас с Улей повезут в школу, учиться.

— В школу? — встревожилась Мария Вэрковна.

Тут же подозвала Улю, стала ей что-то говорить, говорить… Уля кивнула и побежала в тундру. Нелё хотела крикнуть: зачем? Но тут мимо неё прошла мама и сказала:

— Умная-то девочка давно бы убежала куда-нибудь и спряталась…

Так вот куда Уля убежала — оказывается, прятаться. «А зачем? В школе-то научат и читать и писать, — подумала Нелё и сразу решила: — Не буду прятаться!»

Скоро гости вышли из чума, сели в лодку и переплыли к Лырминым. Они долго там беседовали, что-то объясняли Улиной маме, потом все пошли искать Улю. Кричали, звали её… Но Уля притаилась где-то в непролазных зарослях тальника — они по берегу далеко тянутся, — так и не вышла.

Гости вернулись огорчённые.

— Жалко девочку, — сказал Пётр Николаевич, — плохо без школы.

У Нелё сиг уже вовсю шипел на сковороде. Все хвалили её. Мама была горда — вот какая она у меня хозяйка-то.

Но надо было уже торопиться. Елизавета Прокопьевна сказала, что им надо лететь ещё и за другими ребятами. Нелё тихонько встала, счистила с одежды прилипшие рыбьи чешуйки, сбежала к речке, умылась. Мама пригладила ей волосы, повязала тот самый, красивый пёстрый платок. Нелё замерла. Поправила платок получше. С другого берега все смотрели на Нелё. Она помахала им на прощание.

Отец, мама, сестрёнки проводили Нелё до самого вертолёта. Пётр Николаевич положил ей руку на плечо:

— Ну, давай садиться.

И тут Нелё стало очень страшно. Как же она оставит всех своих, их чум, Данилкину речку?! Она обернулась. Сестрёнки удивлённо глядели по сторонам, они ещё ничего не понимали.

Мама стояла пригнувшись, качала головой и не сводила с неё глаз.

Нелё захотелось подбежать к маме, крикнуть: «Никуда я не полечу!» Но тут подошёл отец и сказал:

— Однако, на вертолёте полетишь, дочка. Вертолёт — шибко быстрый летучий олень.

Пётр Николаевич подхватил её на руки, поднял высоко — и вот она уже в вертолёте.

А там уже сидели на лавке две девочки и один мальчик. Они не обратили на неё никакого внимания, потому что играли в «нямтко» — палочки: кто больше, кто ловчее их поймает. Палочки так и взлетали в воздух. Нелё хорошо знала эту игру. Она села рядом и стала смотреть.

— В первый класс? — повернулся к ней мальчишка.

— Не знаю, — сказала Нелё.

Вертолёт вдруг ужасно громко затрещал. Стены, лавка, пол затряслись изо всех сил. Нелё крепко схватилась за что-то твёрдое. Ой, сейчас все полетят кувырком! Зачем она не спряталась, не убежала? Наверно, мама правильно сказала, что у неё ума ещё нет.

Но никто кувырком не полетел. Нелё взглянула на девочек. Они даже ни за что не держались. Бросили игру и смотрели в окошко. Значит, не так уж и страшно. Нелё разжала пальцы. Ей тоже захотелось посмотреть, что там видно.

Оказывается, они уже летели и всё осталось внизу. Вон Данилкина речка, все камешки на дне видны. Улин чум, из верхушки дым идёт. Вовка бежит, руками размахивает. А где же их чум? Вон же, сбоку. Вон мама… отец… Вверх смотрят. И уже пропали… Внизу только Данилкина речка. Прибрежный тальник почему-то низеньким стал, как ягель. Как там Уля только спряталась?

Скоро и тальник исчез. Под вертолётом была долгая-долгая холмистая тундра с маленькими серебристыми озерцами, поросшими по краям не то кустарниками, не то осокой, и стайками птиц повсюду.

Нелё летела в какую-то незнакомую школу. Одна, без подружки.

Это было тогда, летом. А теперь…

Как хорошо, что и Уля уже здесь! Теперь они всегда будут вместе.

Первый урок и как Уля учила свою куклу

Нелё больше всего опасалась, что Уля не захочет войти в класс. Как Витя Ямкин.

Витю в школу тоже привезли поздно. Правда, не так поздно, как Улю. Тогда ещё было солнце, оно чуть показывалось, на немножко, алым краешком. А на другой день солнце зарылось в снег, там, где тундра сходится с небом. На всю зиму. И на всю зиму у них наступила ночь. Все ещё смеялись тогда: к ним привезли Ямкина, а увезли солнце.

У Вити старший брат уже в третьем классе учится. Он Витю водил по школе, всё показывал. И Вите всё нравилось. Но когда нужно было идти в класс, он вдруг упёрся перед дверью — и ни в какую. Сколько его ни уговаривали, ни объясняли, не захотел идти. Даже царапаться и кусаться стал. Смешно вспомнить! Тогда его оставили: не хочешь — не надо. Он походил-походил по коридору — скучно одному, и пошёл в третий класс, где его брат учился. Тот поманил его и посадил рядом с собой — только сиди смирно! Так Витя и стал учиться — сначала в третьем классе, а когда немного привык, перешёл к ним, в нулевой.

У Ули в школе не было ни брата, ни сестры, но зато была подружка Нелё. И они вместе пошли в класс. Пришли первыми, когда никого там ещё не было. Уля удивилась: почему здесь так светло? Ага, вот почему: здесь всё выкрашено белой краской, не только стены и потолок, но даже парты и учительский стол. Здесь чёрную ночь выгнали из каждого уголка.

— Ты будешь сидеть со мной, — сказала Нелё, — вот тут. — И села за свою, третью от края парту.

— Смотри, крышка поднимается и опускается, — показала она. — Сюда можно класть букварь, тетрадки, карандаши. Раиса Нельчевна тебе всё даст.