Там, где папа ловил черепах - [83]
В нашем Ленинском районе была нотариальная контора, но мы решили пойти на Плехановский проспект. Тетя Тамара, уверенная, что в центре города более квалифицированные юристы, настояла на этом.
Сели в полном составе в трамвай, поехали. Один человек сказал, что нотариальная контора находится рядом с кинотеатром «Ударник».
Искали долго. При этом мой отец и мои тетки почему-то старались убедить друг друга в том, что ни один из них совершенно не интересовался прежде ни местонахождением конторы, ни своими правами на долю наследства.
— Тут где-то я, по-моему, когда-то видела, вывеску, во всяком случае, твердо помню какую-то мраморную доску, — проговорила тетя Адель.
— А? — стараясь придать голосу полную незаинтересованность, добродушно отозвалась тетя Тамара.
— Если зрительная память не изменяет мне, — сказал папа, — эта контора, по-моему, в другом квартале…
Мы ходили друг за другом цепочкой, шаг в шаг, наталкиваясь на прохожих и сразу же извиняясь, все одинаково растерянной походкой. Наконец какой-то прохожий посоветовал зайти в суд. Там встретилась женщина с папкой бумаг. Спросила, что нам нужно.
Мои тетки посмотрели на папу, папа, кашлянув, сказал:
— Мы, видите ли, наверно, не по адресу. Нам нужна консультация…
— Могу, — с готовностью сказала женщина, — я адвокат.
— Наверно, это будет стоить очень дорого, — шепнула мне тетя Адель, оглядев полную, хорошо одетую женщину.
— Нет, нет! — запротестовал между тем папа, — Вы думаете, мы судиться? Вы нас не так поняли! Нам нужна юридическая консультация!
Тогда женщина, ухватив за рукав проходившего мимо маленького человечка, быстро сказала:
— Проконсультируй.
Человек обшарил нас взглядом и, следуя дальше, бросил через плечо:
— За мной.
Мы покорно пошли. Темный, душный коридор. У высоких закрытых дверей женщины в слезах. Группы мужчин с мрачными, озабоченными лицами.
— За мной, за мной, — ‘уверенно повторял наш ведущий.
Я шла и читала на дверях таблички: «Судебный заседатель», «Пом. суд. зас.»…
— Ничего из этого не получится, — прошептала тетя Адель.
— Как страшно в суде, — прошептала тетя Тамара.
Человек завел нас в огромную пустую комнату для заседаний.
— В чем дело?
Еще на улице мы договорились задать два вопроса. Первый — как войти в права наследства, и второй — как продать дом.
— Кто начнет? — сделавшись вдруг деловитой, смело спросила тетя Адель.
— Говори ты, — сказал в тон ей папа.
— Нет, почему же? — честным тоном возразила она. — Ты имеешь такие же права, Тамара тоже.
— Неважно, кто начнет, — вышла из положения тет Тамара и, непривычная к подобным выступлениям, стала путаться в словах, — я лишь хочу сказать, что… Если кто-нибудь из нас скажет неверно, я не говорю — неправду, потому что все мы люди честные и сомневаться в этом… Ха, ха, — усмехнулась неуверенно, — тогда пусть вмешается другой и поправит. По-моему, никто не обидится, но правда ли?
Не знаю, понял ли ее адвокат, но тетя Адель прекрасно поняла и, выйдя из внезапно нахлынувшей на нее задумчивости, встрепенулась:
— Конечно, конечно!
Наш адвокат в шляпе, лицо с кулачок, все в крупных выразительных морщинках. Глаза — щелки, губы толстые, вывернутые.
— Ну? — сказал серьезно.
Тетя Адель, волнуясь, вытерла пыль со спинки впереди стоявшего стула. Папа кашлянул, сказал:
— Начну я. Так вот. У нас была мама. — Он с сомненьем посмотрел на адвоката: понял ли тот? — У меня, у нее, — папа указал пальцем на тетю Адель, — и у ее мужа, — папа указал на тетю Тамару. Она почему-то покраснела. — Еще у нас есть сестра, в Харькове. Но она отказалась от наследства.
— Дальше, — сказал адвокат и поерзал на стуле.
— И вот, — заключил папа, — наша мама, естественно, оставила свой дом нам. Мы хотим войти в наследство. И потом продать дом. Но мы не знаем законов и вот пришли все узнать.
Адвокат весь скривился, на лице его зашевелились, собираясь в пучки, морщины: пучок на лбу, пучок на носу, по пучку на каждой щеке. Потом все смешалось, и морщины снова разбежались по местам.
— В доме кто живет? — спросил скороговоркой. Сделал он это, не открывая уголков рта, только пошевелив губами.
— Мы! — И тетя Тамара стала жалостливо разглядывать его лицо. Я тоже никогда не видела такой мимики.
— А собственно, в чем загвоздка? — пробормотал адвокат.
— Мы хотим узнать, — сказала тетя Адель, — можно ли нам войти в наследство или ужо поздно?
— Что поздно?
— Может быть, дом уже не наш? Наша мама скончалась в Марте 1934 года…
— Мы столько лет не переоформляли дом на себя…
Адвокат понял, скупо улыбнулся, напряженно пожевал губами, и опять по лицу его забегали и собрались в пучки морщинки. Мы не сводили с него глаз.
— Мда-а-а, — произнес он, оценивающе нас разглядывая, — это, конечно, осложняет дело. Вот что: поручите дело мне. Я проверну.
— А что там проворачивать? — удивился и даже развеселился папа. — Если закон разрешает, мы войдем в наследство, если нет, то нет. Вы только нам скажите: закон на нашей стороне?
— Да, но переоформление…
— Ах да, переоформление.
— Во сколько это обойдется? — прямо спросила тетя Адель, сразу забыв о мимике адвоката.
— Рублей в сто пятьдесят.
— Да?
— А мы думали, это будет стоить тысячу рублей!
Повесть советского писателя, автора "Охотников на мамонтов" и "Посёлка на озере", о случае из жизни поморов. Середина 20-х годов. Пятнадцатилетний Андрей, оставшись без отца, добирается из Архангельска в посёлок Койду, к дядьке. По дороге он встречает артель промысловиков и отправляется с ними — добывать тюленей. Орфография и пунктуация первоисточника сохранены. Рисунки Василия Алексеевича Ватагина.
Бустрофедон — это способ письма, при котором одна строчка пишется слева направо, другая — справа налево, потом опять слева направо, и так направление всё время чередуется. Воспоминания главной героини по имени Геля о детстве. Девочка умненькая, пытливая, видит многое, что хотели бы спрятать. По молодости воспринимает все легко, главными воспитателями становятся люди, живущие рядом, в одном дворе. Воспоминания похожи на письмо бустрофедоном, строчки льются плавно, но не понятно для посторонних, или невнимательных читателей.
«Прибрежный остров Сивл, словно мрачная тень сожаления, лежит на воспоминаниях моего детства.Остров, лежавший чуть в отдалении от побережья Джетры, был виден всегда…».
Герои произведений, входящих в книгу, — художники, строители, молодые рабочие, студенты. Это очень разные люди, но показаны они в те моменты, когда решают важнейший для себя вопрос о творческом содержании собственной жизни.Этот вопрос решает молодой рабочий — герой повести «Легенда о Ричарде Тишкове», у которого вдруг открылся музыкальный талант и который не сразу понял, что талант несет с собой не только радость, но и большую ответственность.Рассказы, входящие в сборник, посвящены врачам, геологам архитекторам, студентам, но одно объединяет их — все они о молодежи.
Семнадцатилетняя Наташа Власова приехала в Москву одна. Отец ее не доехал до Самары— умер от тифа, мать от преждевременных родов истекла кровью в неуклюжей телеге. Лошадь не дотянула скарб до железной дороги, пала. А тринадцатилетний брат по дороге пропал без вести. Вот она сидит на маленьком узелке, засунув руки в рукава, дрожит от холода…