Там, где оживают пески - [7]

В это время вернулась Тия, и они смолкли. Маленькая воровка тащила бадью воды, высунув от натуги язык. Рядом бежала довольная Мушил, дожевывая на ходу кусок лепешки.

— Скоро будет готов ужин — торжественно объявила она и вылила воду в котел над очагом.

Глава 4

После ужина к бабушке Нур пришел какой-то человек, как бывало часто. Они потолковали о чем-то во дворе и вместе ушли. Тия к этому настолько привыкла, что даже внимания не обратила, а вот Змеелов удивился, куда старуха может уйти на ночь глядя. На его вопрос Тия только беспечно плечами пожала:

— Она почти каждый день вечером уходит. Что-то покупает для своих зелий, или же кому-то их продает.

«Вот оно что!» — подумалось Змеелову — «Старушка-то, получается, волшебница». И припомнилось, как мать в детстве рассказывала ему полузабытые легенды о людях с необычными способностями, которые канули в небытие вместе с древней верой. Оказывается, они не исчезли с лица земли, а все еще существуют в таких вот забытых всеми богами углах Великой Пустыни…

— Змеелов! — вдруг услышал он голос Тии. — А ты обещал мне рассказать, что делал тогда на стене.

Он очнулся от своих мыслей и заметил, что Тия уже примостилась на тюфяке у него в ногах и теперь с любопытством смотрела на наемника. Она явно ожидала необычной истории о том, что произошло. Придется ее разочаровать…

— Ну я же тебе уже сказал, что это долго рассказывать, и я скажу как-нибудь потом — хитро прищурился Змеелов.

— Когда ты уходишь? — неожиданно спросила Тия.

— А маленькая Тия у нас, оказывается, радушная хозяйка — по-мальчишески рассмеялся Змеелов. В этот момент он растерял всю свою степенность и стал похож на того, кем и был — юношу двадцати лет от роду. — Ждет не дождется, чтобы незваный гость убрался восвояси! — наемник осторожно потянулся и с удивлением отметил, что боль, до того терзавшая его, отступила. Однако Тия не заметила его замешательства, поглощенная любопытством.

— Эй, ты не ответил на мой вопрос! Я знаю. Ты скоро уйдешь, а мне так ничего и не расскажешь! — не по-детски серьезные глаза смотрели на него с укором.

— Ну если коротко, то я хотел встретиться с одним человеком, но мне это не удалось. Нам… эээ… помешали. — он, поморщившись, дотронулся до порозовевшего шрама на боку, где еще недавно зияла страшная рана, оставленная палашом стражника. А бабушка — то действительно волшебница. Иначе как объяснить, что он сейчас почти здоров?

— А зачем встретиться? — Тия сгорала от любопытства.

— А зачем тебе знать? — поддразнил ее Змеелов.

— Ну, должна же я понять чего ради мне пришлось тащить твою тушку через весь город? — обиженно выпятила губу она.

— Эй, тебе не пришлось меня тащить, маленькая лгунья! Я шел сам — он встал с постели и неожиданно подхватил Тию на руки, так что та даже взвизгнула, и перевернул ее вниз головой.

— Пусти-пусти, Змееед! — извивалась она, словно юркая пустынная ящерка, пытаясь освободиться и стукнуть его ногой.

Однако Змеелов оказался на удивление силен, и ей это никак не удавалось. Кровь прилила Тии к голове, а лицо сморщилось, будто она вот-вот заплачет. Девчонка сдавленно пискнула, и Змеелов испугался, что сделал ей больно. Он тут же выпустил ее из рук. Тия, упав на соломенный тюфяк, вдруг весело рассмеялась и со всей силы боднула Змеелова в живот. Тот не ожидая от нее подвоха, потерял равновесие и упал на пол. Однако тут же поднялся и с криком: «Ах ты, плутовка!» попытался достать ее, но Тия резво отпрыгнула в сторону, и, сделав обманное движение, умудрилась проскользнуть мимо него к выходу и выбежать на улицу. «Ну, берегись, я до тебя доберусь!» — подумал Змеелов с веселой злостью, бросаясь ей вдогонку. Он настиг ее у колодца, поймал и стал щекотать.

— Змееедом меня обзываешь? Ну, держись, маленький песчаный дух, сейчас ты мне за все ответишь! — смеялся он, глядя на задыхающуюся от хохота Тию.

— Нет, нет, смелый наемник! Я не хотела, ты и впрямь самый храбрый, самый ловкий, самый настоящий Змеелов! Пощади меня, о достойный воин пустыни! — пищала она, тщетно пытаясь отбиться от него.

— Ну, смотри! — он вдруг перестал ее щекотать и поставил на землю. — На первый раз поверю.

— Нет, правда, расскажи мне, что ты делаешь в Ферузе? Кто тебя ранил и почему? — отсмеявшись, стала допытываться Тия.

— Я же уже сказал тебе, что пришел сюда с караваном в качестве охранника. Мне в этот раз пообещали неплохой барыш за работу. Да и живет в Ферузе мой старый знакомый. Он мне кое-что должен. Я хотел с ним встретиться тем вечером, но дома его не оказалось, а вместо этого там сидела засада из солдат. Они… приняли меня за кого-то другого. — соврал Змеелов. Рассказывать всю правду малознакомой девчонке он не собирался, хоть и спасла она ему жизнь, но и врать почему-то не мог. Так что пришлось ограничиться полуправдой. Хорошо еще, что девчонка удовлетворилась и этим, и расспросы свои прекратила.

Ночь укутала Глотку Дэва плотным одеялом темноты, и обитатели убогой лачуги, что примостилась на самом краю городских трущоб, мирно спали, видя десятый сон. Однако Змеелову спалось плохо. Стоило только провалиться в полудрему, начинались кошмары. Он снова видел себя восьмилетним мальчишкой, который шел в предрассветной мгле вслед за своими родителями по Великой Пустыне в никуда, то и дело оглядываясь на стены города, откуда их семью накануне изгнали с позором. Отец шагал впереди, прямой и величавый, словно скала, ведя под уздцы единственного верблюда с небольшим бурдюком воды, что, издеваясь, дали им городские власти. Мать — чуть позади, то и дело тревожно оглядываясь на сына, который так и норовил отстать. Странно, ему казалось, что он до черточки помнил ее прекрасное лицо, но оно упорно ускользало, расплывалось, словно в тумане, и, наверное, оттого накатывала на него сейчас беспросветная горькая тоска, как и в ту проклятую ночь, когда они вынуждены были уйти из родного города, чтобы сгинуть в песках навсегда. Отец торопился: до того, как солнце войдет в зенит и Великая Пустыня превратиться в раскаленную печь, он хотел добраться до стоянки каравана, где можно было переждать полуденный зной, а, если повезет, то и прибиться к проходящим мимо торговцам. Вдруг, все заволокло душным багряным туманом, а когда туман рассеялся, Змеелов увидел, что он остался один среди бескрайних песков. В отчаянии, он звал родителей, но ответом ему был лишь шелест равнодушных бархан, да крик стервятника, что парил высоко в раскаленном добела небе, рассчитывая на скорую поживу…