Там, где кончается река - [16]

Шрифт
Интервал

Мониак называют поселком, потому что нелепо называть его городом. Он расположен к югу от болота Окифеноки: сорок километров от Фарго и тридцать — от Сент-Джорджа. Иными словами, на краю света. Там есть магазин, мост и сухой орешник. Если будет попутный ветер, хороший бейсболист может зашвырнуть мяч с одного конца Мониака на другой. Местные жители предпочитают рацию мобильнику.

Путешественники, как правило, минуют Мониак, даже не зная, что они здесь побывали. Главная местная достопримечательность — мост. Под ним начинается Сент-Мэрис — там, где она вытекает из болота Окифеноки. Большинство байдарочников скажут, что река здесь непроходима почти пятьдесят километров — до тех пор, пока не свернет у Стокбриджа и не направится на север. Но, пропустив этот отрезок, вы лишитесь чего-то очень важного. Все равно что родить не младенца, а сразу подростка. Вы, наверное, будете рады, что миновали стадию подгузников и бессонных ночей, но все-таки многое упустите.

Мы пересекли мост, развернулись и по узкой дорожке съехали вниз. Берег был усеян обгоревшими поленьями, окурками и битыми бутылками. Земля под мостом выглядела как в фильме ужасов. Когда строители закончили работу, они просто свалили остатки бетона и арматуры в реку. Между бетонными глыбами размером с «бьюик» плавали пивные банки и бутылки из-под колы и торчали полузатопленные стволы кедров.

А за ними начиналась Сент-Мэрис.

Вы когда-нибудь видели бары эпохи 1970-х годов — те, что показывают в фильмах про Остина Пауэрса, где в дверном проеме висят длинные нити бисера? Чтобы войти, нужно сначала просунуть руки между ними и развести нити, а потом проскользнуть, не зацепившись плечами. Примерно так попадают и в реку. Дубы метров шести в высоту, переплетенные виноградными лозами и испанским мхом, в котором кишмя кишат красные жучки, свешиваются над рекой, создавая почти непроницаемый полог. Исключения — воздух и лучики света. На берегу стоят скрюченные деревья, отгораживая тебя от воды будто барьером, а в промежутках торчат колючие кусты пальметто.

Сент-Мэрис защищает себя и тех, кто с ней.

Река течет на юг через поваленные деревья, бобровые плотины и пни. В Мониаке ее можно преодолеть одним прыжком, и в глубину она редко достигает пары футов.

Я свернул под эстакаду, оставил машину внизу — вне поля зрения вертолетчиков — и разгрузился. Дождь перестал, выглянуло солнце, и туман с поверхности воды стал исчезать. Но долго это не продлилось, и к тому моменту, когда я понес Эбби в каноэ, ливень начался опять.

Я шагнул в воду и тут же поскользнулся на камне, встряхнув Эбби, словно тряпичную куклу. Эта ловушка подстерегала меня, сколько бы раз я ни заходил в реку. Я уложил жену на дно лодки, подстелив ей спальник. При помощи шестов для палатки, брезента и нейлонового шнура соорудил импровизированный навес, натянув его до середины каноэ. Ноги у Эбби, возможно, намокнут, зато голова будет приподнята; брезент заслонит ее от дождя, и я смогу за ней наблюдать. Я сменил фентаниловый пластырь — теперь Эбби обеспечена лекарством еще на семьдесят два часа. Этот пластырь похож на те, какими пользуются люди, желающие бросить курить. Он водонепроницаемый, так что Эбби могла принимать с ним душ и даже плавать. Пластырь содержал препарат, который помогал ей бороться с болью. Я называл его «базовым» — если боль усиливалась, требовалось средство помощнее. Пока я стоял и смотрел на дождь, по моей ступне прополз паук-сенокосец. Немногие об этом знают, но это один из самых ядовитых пауков на свете. Единственная проблема в том, что рот у него слишком маленький, чтобы укусить человека.

Я погрузил во второе каноэ все, что лежало в багажнике джипа, и накрыл поклажу брезентом. Потом в последний раз вернулся к машине и захватил аптечку. Не считая Эбби, это была самая ценная вещь в лодке.

Сомневаюсь, что Гэри был рад меня видеть, когда я постучал к нему посреди ночи. Он вышел заспанный и в халате.

— С Эбби все в порядке?

Пока он готовил кофе, я объяснил, в чем дело.

— Вы ненормальные.

Он написал три рецепта и вручил мне. Я покачал головой:

— Гэри, я не смогу получить эти лекарства.

— Почему?

— Потому что аптекарь будет три часа выяснять у тебя по телефону, действительно ли ты имел в виду то, что написал. К тому времени до сенатора дойдут слухи, и мы не выберемся из Чарлстона. Разве у тебя нет этого лекарства в офисе?

— Да, но я не могу выдать такую дозу наркотического средства без присутствия третьего лица. Подожди несколько часов.

— Не могу.

— Досс, есть веская причина, по которой закон требует от нас держать этот препарат под замком. Это вопрос контроля. — Он побренчал ключами. — Ключ у меня. А комбинацию замка на сейфе знает менеджер.

— Ну же, Гэри.

— Ни за что. Если придет проверка, я потеряю лицензию.

— Тогда скажи мне.

— Что?

— Комбинацию замка.

Он сделал глубокий вдох.

— Я иду спать.

Гэри положил ключи на стол и остановился на пороге кухни.

— Первый ящик в левом шкафу. Написано карандашом на левой стенке. Задом наперед, так что читай справа налево. И не смотри в камеру, у нас круглосуточное видеонаблюдение. А лучше натяни что-нибудь на голову.


Еще от автора Чарльз Мартин
Между нами горы

В окруженном горами аэропорту Солт-Лейк-Сити отменены все рейсы из-за непогоды. Двое случайных знакомых, Бен Пейн и Эшли Нокс, решают лететь на маленьком частном самолете. Эшли опаздывает на собственную свадьбу, а хирург Бен – на важную операцию. К несчастью, самолет терпит крушение в горах. Пилот погибает, и два мало знакомых пассажира остаются наедине друг с другом среди заснеженных вершин. Чтобы спастись, им придется совершить невозможное…


В поисках истины

В своей новой книге Чарльз Мартин предстает перед нами не только как художник, автор психологических романов, но и как философ, живо интересующийся духовной жизнью человека. Он создал уникальное, многогранное произведение, где обращается к тем своим читателям, которые пытаются жить осознанно, отдавая себе отчет в истоках своих мыслей и поступков, которые говорят с ним на одном языке, и которых интересуют проблемы религии, философии и морали.


Слезы небес

Каково осознавать, что твоя жизнь пошла прахом из-за обмана близкого человека? Понимать, что твое доверие и любовь обманули? И разве можно исправить то, что уходит корнями в прошлое на десятки лет? Потеряв ресторан, основанный на побережье еще ее родителями, Элли и представить не могла, что это запустит череду загадочных событий, в результате которых она раскроет преступление, которое совершил ее муж более сорока лет назад. Это увлекательное путешествие в прошлое, через солнечное побережье Флориды и до пропитанных дождем джунглей Вьетнама.


Когда поют сверчки

После того как успешный кардиохирург Риз не смог спасти жену, он разочаровался в себе и в профессии и уединился в коттедже на берегу озера, чтобы зарабатывать на жизнь ремонтом лодок и не думать о прошлом. Но однажды, отправившись в город за покупками, он увидел семилетнюю Энни. История девочки поразила его. Она продает на площади лимонад, чтобы накопить денег себе на операцию. Жалость к ребенку и интерес к ее тете – сдержанной и упорной Синди – заставили Риза поклясться спасти девочку. И сможет ли что-нибудь этому помешать?


Хранитель вод

Мистер Пасстор – мужчина с загадочным прошлым. Он живет в уединении, ухаживает за церковью, в которой никогда не бывает прихожан, но при этом, поговаривают, имеет связи в правительстве и участвует в неких секретных операциях. Это опасная работа, но мистер Пасстор отдается ей сполна. Ему знакомы горечь потери и любви. Когда в солнечной Флориде начинают пропадать девушки, он первым берется за это дело и отправляется на поиски в открытое море…


Моя любовь когда-нибудь очнется

Жизнь Дилана потеряла всякий смысл с тех пор, как его жена Мэгги впала в кому после тяжелых родов. С каждым днем он понимает все яснее – Мэгги не очнется. Но есть люди, которые убеждают его не поддаваться отчаянию, ведь они точно знают, как помочь. Мэгги все еще может вернуться в подлунный мир, вот только Дилану, подобно легендарному Орфею, придется опуститься ради этого на самое дно и, если достанет сил, вернуться обратно.


Рекомендуем почитать
Автомат, стрелявший в лица

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…


Сладкая жизнь Никиты Хряща

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контур человека: мир под столом

История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.


Женские убеждения

Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.


Ничего, кроме страха

Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.


Похвала сладострастию

Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».