С диким хохотом и криком он обнял меня, затем дядю Андрея и Белого, холодно покосился на стоящих в стороне молчаливых варнов.
Внутри крепости, окруженной стеной с тремя башнями, кроме казармы, арсенала, конбашен и складов, служащих для ежегодных сборов налогов, было еще очень много пространства в ранние дни моего детства, оно заполнялось шатрами беженцев из городка, лежащего под крепостью, война с варнами была в самом разгаре.
Нас провели в зал большой квадратной башни, где мы смогли, наконец, вымыться и привести себя в порядок. А через час нас пригласили на ужин. Яков был чужд предрассудков, царящих среди вельмож в столице, поэтому варны сидели с нами за одним столом. Ужин проходил в огромном обеденном зале одной из башен, наш стол стоял на помосте — месте для гостей. Кроме нас в зале больше никого не было. В камине, в котором можно было сжигать целые стволы деревьев, весело трещал огонь, глодая, как собака кость, огромный пень. Стол был накрыт пусть не изысканной, но обильной и вкусной едой: великое множество мясных блюд вперемешку с грудами овощей и фруктов. Я сидел плечом к плечу с Яковом, рядом со мной варны. По другую руку от Якова сидели дядька Андрей и Белый. С удовольствием вгрызаясь в горячую мясную лепешку, вырезанную из оленьей ляжки, я запивал все это дело молодым виноградным вином.
— У вас тут великолепная охота! — мой «Казанова» отпиливал новый кусок от зажаренной ноги.
— Охота?! — закричал Яков. — Завтра я предоставлю тебе такую охоту! он протянул к моему кубку ритон с вином.
— Отведай этого вина из ягод Стикса, твой отец любил его.
Я попробовал, вино было терпким, с горьковатым привкусом и очень крепким.
— Жалею, что не посетил тебя раньше, если бы дядька Андрей намекнул о прелестях приграничной жизни. Да, не меркнет свет над Кромом.
— Да будет так, молодой князь. Ты вырос и так стал напоминать своего отца. Помню, маленького я нянчил тебя на своих руках. Это твои земли, мы все здесь твои слуги. — Яков наполнил кубки. — За князя Алого.
— Эх, Андрей, какие у нас бывали дни… Я удивлен вашим приездом и такой торопливостью, — наконец, высказался Яков.
— Завтра на рассвете уходим, — ответил дядька Андрей.
— Что так? Заложников менять рановато…
Я посмотрел на брата с сестрой, они старались не привлекать к себе внимания, молчаливые, упорно погруженные в себя. Впрочем, глаза их заметно оживились, в них появились радостные огоньки, завтра они будут дома, а я, Белый и Дядька Андрей окажемся на чужбине. Их можно понять. Интересно, когда княжество потеряет своих аманатов, они вновь станут нападать на мирные приграничные городки, сжигать урожаи? Неужели одноглазому Якову еще не раз придется выдерживать осады и совершать вылазки в джунгли? Как поведут себя варны, когда узнают, что великий князь Владимир Победитель умер?
Свет камина оживил золотую маску человекообезьяны. Девушка по-прежнему не снимала ее. Еда исчезала в золотой пасти. Донк покосился на меня.
— В чужом доме и в доме врагов лица девушек всегда скрыты.
— Разве сейчас мы враги? Несколько лет не проливается кровь варнов и наших людей, разве это плохо?
— Нет, — Донк покачал головой, — но когда-нибудь семьи-дома варнов оставят джунгли и придут к вам.
— Зачем?
— Учитель говорит, что вы следуете заповедям Проклятых Ушедших.
— «Учитель», так вы называете своих жрецов?
— Да.
— И чему он вас учит?
— Человек должен жить в мире с природой, вместе с ней, как можно ближе, потому что она дитя Светлого и пробуждается при его священных лучах. А вы строите города, как Ушедшие, живете в каменных домах, вырубаете под свои поля священный лес — это великий грех.
— Ваш учитель просто фанатик. Разве мы следуем заветам Ушедших? Мы хотим жить в красивых домах, чтобы не дрожать от холода, под крышей, чтобы нас не заливал дождь. Мы возделываем поля, чтобы не страдать от голода, нашей еды хватает всем: и на торговлю с вами, и с островом Парма. Вам же приходится постоянно передвигаться, охотиться, у вас очень мало свободного времени, его уже не хватает, чтобы читать книги, ткать такие прекрасные ковры, как наши Луговчане, строить города или корабли. Чтобы изведать, узнать тот мир, который нас окружает, он нигде не бывает одинаков, у каждого народа своя идея и правда. Нет, ваш жрец — фанатик. Он может сравнить себя с самим Светлым?
— Нет, это еще больший грех.
— Тогда как правильно он может оценивать деяния Светлого, если сам очень далек от Света? Зачем вам войны с народом вистоба?
Дрон молчал, я попробовал мысленный контакт, но наткнулся на яростную защиту и поспешил убраться.
Мой бокал был пуст и я потянулся к кувшину с вином, но меня мягко остановил дядя Андрей.
— Прости, княжич, нам завтра рано вставать.
Я неохотно убрал руку.
— Ты прав, — пробормотал я.
— Значит, вы идете к болотам? — Якова уже успел просветить Белый.
— Да. Пусть это безумие и чепуха, я вижу, что ты хочешь именно это сказать, но завтра мы отправляемся в путь. — Я зевнул. — И хватит об этом государственная тайна, — перебил я, Якова, открывшего рот для вопроса. Коней оставляем тебе, по возвращении они нам понадобятся. Жди меня и я вернусь.
