Талисман Шлимана - [75]
– Причем, обратите внимание, ночью. Мы идем обедать? Что будем есть? Вы опять хотите долму, эти голубцы из листьев винограда, или может быть, лучше попробуем осьминога? Изольда и Аня, вам здесь нравится? Вы ведь в первый раз с нами поехали.
– Но, надеюсь, не в последний. Что бы мы без них делали, Глеб. Вы заметили, как они подготовились, и Фаулза перечитали, и Генри Миллера.
– И древнегреческих авторов, между прочим, тоже, кстати, ведь по гомеровскому гимну основали Дельфы критяне, когда их корабль привел сюда Аполлон в образе дельфина. Почему ты об этом не рассказывал?
– А я-то думал, вы не обратите внимания. Я приберегал это на конец.
– А мне нравятся изречения семи мудрецов, я так и слышу их у каждого камня.
– Между прочим, и у Фаулза, и у Миллера, все правда, здесь, в Дельфах, и свет чувствуется, и «исихия» – тишина. И еще что-то.
– Может быть тут такая атмосфера. Люди веками искали истину.
– Между прочим, и у Фаулза, и у Миллера, все правда, здесь, в Дельфах, и свет чувствуется, и «исихия» – тишина. И еще что-то.
– Может быть тут такая атмосфера. Люди веками искали истину.
– Да, но еще какое-то чувство странное. Как будто все тебе очень близко.
– Давайте быстрее обедать. Я хочу к Кастальскому ключу.
– Интересно, Аня, ты хочешь попробовать его воды для красоты или для поэзии? – И наклонившись, Глеб тихо сказал ей:
– Отсутствие твоего мужа, кажется, радует тебя сейчас даже больше, чем Александра Владимировича присутствие женщины с красивым именем Изольда.
– Ты не представляешь, Глеб, я словно избавилась от какого-то наваждения.
И Аня процитировала:
– Кастальский ключ волною вдохновенья в степи мирской изгнанника поит. Как точно. Бедный Пушкин, а ведь он здесь не был.
– А мне кастальский ключ напоминает, какие у Аполлона были проблемы в личной жизни. И глядя в прозрачный источник, бог думал о своей неразделенной и светлой любви. И нимфа, убегая от его любви в бесконечность… А вино хорошее.
– Я думаю, здесь лучше пить не вино, а воду из Кастальского ключа, – заметила Аня, однако не отказалась от второго бокала.
И вот, попивая красное греческое вино, глядя на зеленые склоны Парнаса, слушая ностальгические речи Глеба, который объяснял Изольде, как надо закусывать водку корочкой черного хлеба, и в чем разница между малосольным и соленым огурцом, и ее изысканно выраженное сожаление, что я не научил ее этим национальным тонкостям, я вдруг рассказал им о талисмане Шлимана из Атлантиды, и о тех людях, бизнесменах, о простом чуде искусства, о слове, такой очевидной тайне Шлимана.
И тогда Изольда положила ладонь мне на руку и сказала:
– Мой друг, мы тебе верим. Наверное, ты прав, но почему тот человек считает, что талисман Шлимана существует? Может быть это не выдумка, это на самом деле так, и он все же есть? Только иной. И мы им почти обладаем, сами не зная о том. Просто он приносит нам не золото, а другие открытия. Все так просто. Вы понимаете? Ведь о нем знают все. И египтяне писали об этом, и Гораций – вера в слово, что прочнее пирамид, – она вдруг рассмеялась, – что-то я тут много наговорила. Мы уже все допили. Пора теперь к пифии, к храму. Здесь еще и самый знаменитый камень: омфал, пуп земли.
– Вот именно, Александр Владимирович, скорее к оракулу и музам. Сейчас там экскурсии закончились, народу мало.
– А еще жарко!
Мы поднимались по священной дороге мимо сокровищниц, скалы Сивиллы, омфала к развалинам храма и амфитеатру. Пекло солнце. Пахло соснами.
– Ты заметил, у скал здесь какой-то теплый цвет.
В лице Изольды была удивленная улыбка. Мы сели с ней на нагретый солнцем камень, смотрели сверху на Аню и Глеба, бродивших между колонн храма Аполлона.
– Как мало осталось, всего шесть колонн. Помнишь, последнее прорицание пифии: «Золотой храм разрушен, и вода молчит» – Изольда дотронулась до теплого камня рукой. – И все же здесь как будто слышится…
– Что? Прорицания пифий, изречения семи мудрецов? «Познай самого себя».
– Нет, еще что-то. Мне кажется, все началось с одного слова. Оно чувствуется, здесь все пропитано им. Не знаю, как сказать по-русски.
– «Созидание»?
– Да. То create.
Ветви деревьев закачались, с головы Изольды сорвалась шляпа, мимо Ани, которая пыталась ее поймать, полетела туда, за храм Аполлона, вниз, к омфалу.
Тихо и жарко. И ветер тысячелетий шумит. И все продолжается…
Когда-то люди жили по законам природы: поклонялись матушке-земле, радовались солнцу, слушали песни ветра и верили в добро и свет. Среди таких людей в Ярилиной веси и жила Веснянка. Молодая девушка, которая только впервые свой хлеб на освобожденную от снега землю положила. Она знает множество песен, но никому не ведомо, откуда они приходят к ней. Голос Веснянки волшебный, звенит так, что на всю округу слышно. И становится от ее напева светло и чисто на душе. Близкий друг Веснянки, кузнец Ярилка, влюблен в девушку.
Главный герой романа, ссыльный поляк Ян Чарнацкий, под влиянием русских революционеров понимает, что победа социалистической революции в России принесет свободу и независимость Польше. Осознав общность интересов трудящихся, он активно участвует в вооруженной борьбе за установление Советской власти в Якутии.
В сборник произведений признанного мастера ужаса Артура Мейчена (1863–1947) вошли роман «Холм грез» и повесть «Белые люди». В романе «Холм грез» юный герой, чью реальность разрывают образы несуществующих миров, откликается на волшебство древнего Уэльса и сжигает себя в том тайном саду, где «каждая роза есть пламя и возврата из которого нет». Поэтичная повесть «Белые люди», пожалуй, одна из самых красивых, виртуозно выстроенных вещей Мейчена, рассказывает о запретном колдовстве и обычаях зловещего ведьминского культа.Артур Мейчен в представлении не нуждается, достаточно будет привести два отзыва на включенные в сборник произведения:В своей рецензии на роман «Холм грёз» лорд Альфред Дуглас писал: «В красоте этой книги есть что-то греховное.
В жизни издателя Йонатана Н. Грифа не было места случайностям, все шло по четко составленному плану. Поэтому даже первое января не могло послужить препятствием для утренней пробежки. На выходе из парка он обнаруживает на своем велосипеде оставленный кем-то ежедневник, заполненный на целый год вперед. Чтобы найти хозяина, нужно лишь прийти на одну из назначенных встреч! Да и почерк в ежедневнике Йонатану смутно знаком… Что, если сама судьба, росчерк за росчерком, переписала его жизнь?
В «Избранное» писателя, философа и публициста Михаила Дмитриевича Пузырева (26.10.1915-16.11.2009) вошли как издававшиеся, так и не публиковавшиеся ранее тексты. Первая часть сборника содержит произведение «И покатился колобок…», вторая состоит из публицистических сочинений, созданных на рубеже XX–XXI веков, а в третью включены философские, историко-философские и литературные труды. Творчество автора настолько целостно, что очень сложно разделить его по отдельным жанрам. Опыт его уникален. История его жизни – это история нашего Отечества в XX веке.
Перевернувшийся в августе 1991 года социальный уклад российской жизни, казалось многим молодым людям, отменяет и бытовавшие прежде нормы человеческих отношений, сами законы существования человека в социуме. Разом изменились представления о том, что такое свобода, честь, достоинство, любовь. Новой абсолютной ценностью жизни сделались деньги. Героине романа «Новая дивная жизнь» (название – аллюзия на известный роман Олдоса Хаксли «О новый дивный мир!»), издававшегося прежде под названием «Амазонка», досталось пройти через многие обольщения наставшего времени, выпало в полной мере испытать на себе все его заблуждения.
Эта книга – история о любви как столкновения двух космосов. Розовый дельфин – биологическая редкость, но, тем не менее, встречающийся в реальности индивид. Дельфин-альбинос, увидеть которого, по поверью, означает скорую необыкновенную удачу. И, как при падении звезды, здесь тоже нужно загадывать желание, и оно несомненно должно исполниться.В основе сюжета безымянный мужчина и женщина по имени Алиса, которые в один прекрасный момент, 300 лет назад, оказались практически одни на целой планете (Земля), постепенно превращающейся в мертвый бетонный шарик.