Талисман Шлимана - [74]

Гелия низко поклонилась.

– Спасибо, Нестор. Не зря люди считают тебя мудрецом. Ты еще и чудный спаситель.

– Не той благодарности я жду от тебя, принцесса. Ты плохо меня помнишь.

– Речи твои были всегда мудры, веселы и красивы. Я помню.

– Я думал о тебе. Я переплыл море. И я услышал, что ты в беде и я тебе нужен. И вот я здесь.

– Что ты хочешь?

А он смотрел на нее. Третий раз в жизни видела она такой взгляд. И она подошла, обняла Нестора за шею и поцеловала. И тут же в ее больших глазах показалось удивление.

– Я помню эти губы. Откуда?

– Я рад, что это ты не забыла. Ты помнишь священный брак и ложе бога в священной роще?

Она опустила глаза и улыбнулась. Никто не знал, снизойдет ли бог к ней, принцессе. Но ложе вправду священно – цветы так благоухали, что все случилось, как во сне.

– Сколько ночей была ты там?

– Три, как и положено. И каждую ночь голос и поцелуй (как сквозь сон) казались иными и все чудесней, – и пораженная мыслью она взглянула на него в упор. – Так потому ты тогда так внезапно уехал. Ты осмелился. Так это был ты? Ты, а не бог.

– Я не знаю. Цветы и вправду так благоухали, как во сне. И я не помню, сколько времени был я там, все ли священные ночи или одну. Но в одной ночи я уверен. Ты сказала имя свое и обещала помнить.

Гелия опустила глаза и покраснела, как юная девушка.

– Ты, мудрец, совершил такое святотатство.

– И о том не жалею. Это самое мудрое в моей жизни. Я любил и гнева богов не боялся. Теперь я жрец и не юн, и все равно о том не жалею.

– Жрец какого бога?

– Того, что вдохновляет песни. Ты обнимешь меня, светлая жрица?

– Я не жрица.

– Я знаю о твоем светлом даре. Ты обнимешь меня, Гелия?

И прижавшись к его груди, она прошептала:

– Мне грустно, друг мой. Может быть, я не должна была уезжать с Крита.

– Но тебя позвали моя любовь и ветер.

– Ты и ветер?

– Мама, смотри, – девочка перебегала с места на место, хватаясь за борт, – какие смешные. И как ныряют. Они еще лучше, чем те, что нарисованы на стенах во дворце. Какие хорошие.

– Дельфины твоей родины тебя провожают, – сказал купец.

– Скорее указывают путь. Эй, корабельщик, это посланцы самого бога, следи за ними. Смотри, Гелия, они сопровождают наш корабль. Мы поплывем вслед за ними.

– Куда?

– Куда поведут дельфины.

– Пять минут подумай над черным прахом и плыви вперед, слышишь, вперед, – радостно говорил купец, глядя на исчезающие вдали горы Крита.

Они направлялись к родине купца и мудреца, к той земле, что потом назовут Элладой. Мимо химер и чудищ они плыли вперед.

И когда показалась земля, купец долго смотрел на берег, а потом обернулся к мудрецу и Гелии.

– Ты давно не был дома купец, – Сказал Нестор. – Мы покажем наш край, города и крепости Гелии, и она сама решит, где всем нам лучше жить.

Купец задумчиво покачал головой.

– Мы покажем Гелии нашу землю, а потом я уеду.

Мудрец удивленно взглянул на купца. Но Гелия кивнула.

– Я поняла.

Сначала они приехали в крепкостенный Тиринф, а потом в Микены. Там на посаде Гелия встретила ремесленников с Крита.

И однажды Нестор спросил ее:

– Что ты скажешь? Ты хочешь остаться в Микенах или Тиринфе? Здесь теперь живут многие ваши мастера. Ты ведь подолгу у них бываешь.

– Слишком высокие стены. Ты помнишь, купец, умирающего царя? Твои предки лежат здесь, осыпанные золотом, а ты, царь, на чужбине. Эти огромные стены, крепости, забравшиеся в горы, ни от чего не спасут. Жить за стеной, задыхаясь от блеска злата…

– Ну что ж, – сказал Нестор, – я так и думал.

– А к ремесленникам я ходила вот за этим, – и она вынула из ларца две геммы и одну из них протянула купцу.

– Это тебе. Мой подарок, – купец глядел с восхищением на чудный камень, на изображения на нем.

– Ты видишь, что там написано?

– На одной стороне, вот здесь: «Ты слышишь меня, друг мой?», а на другой, древними письменами, – купец замолчал, не отрывая глаз от геммы, потом протянул ее Нестору.

Гелия улыбнулась.

– То слово, в котором сущность всех светлых богов, красоты и бессмертия.

– И любовь?

– И любовь.

Мудрец как завороженный смотрел на талисман.

– Да, трудно его перевести на наш язык. По-критски оно многозначно.

– Их две, одинаковых. Вторую гемму я принесу в дар той земле и тому богу, где мы будем теперь заново жить. Но где это будет?

– Отправляемся дальше в путь? – спросил мудрец.

И когда они вновь вышли в море, Нестор вдруг радостно воскликнул:

– Они снова у корабля, дельфины! – он внимательно посмотрел на дальние горы. – Я, кажется, знаю, куда они плывут. Это место никому не известно, лишь пастухи иногда туда забредают. Тебе там понравится, Гелия. Там хорошо. Хочется прижаться щекой к скале, почувствовать воздух и еще что-то.

Так и оказалось, когда они сошли на берег и поднялись в горы.

Вдали большое зеленое ущелье, за ним на той стороне синеют горы. А здесь теплые скалы дышали. Горячий воздух. Но источник был прохладен. Гелия принесла ему в дар вторую гемму. Прижалась щекой к камням и услышала пастушью песню.

– Как имя этому месту?

– У него еще нет имени.

Тихо и жарко. И ветер шумит.

– Вот, наконец, мы в Дельфах все вместе, и заметьте, у омфала, пупа земли. А раньше все время это не получалось, кто-то не мог поехать, то я один ходил по Криту, то Глеб в Египте залезает в одиночку на пирамиду Джосера.