Талисман отчаянных - [85]

– Их должны унаследовать ваши дети?

– Но для этого надо их иметь. У меня, например, нет детей. Но мы и не предполагали передавать наше достояние наследникам. После нашей смерти сокровища должны были остаться в монастыре, где в дни смерти будут проводиться поминальные службы, а в остальном монахи могут располагать ими по своему усмотрению. Вот и все. Организация, вы говорите? Может быть, и так, но это слово мне не нравится. Я предпочитаю называть нас обществом людей, которых объединила своеобразная ностальгия и почтение к памяти прошлого.

– Понимаю. Но совсем недавно вы приняли в свои ряды двух людей, не принадлежащих к жителям вашего края, господина Видаль-Пеликорна, здесь присутствующего, и князя Морозини, итальянца.

– Князь считает себя венецианцем, – подчеркнул Адальбер.

– Я знаю. Успел заметить, – отозвался следователь, пряча невольную улыбку. – Венецианец и знаменитый эксперт по части исторических драгоценностей. По какой причине вы их приняли?

– По той, что мои гости и друзья обладают именно той самой главной каплей крови: их предки были рыцарями Золотого руна. У Морозини, например, в роду два рыцаря, поскольку его мать была дочерью герцога де Рокелор. Этот орден предназначался не только для одних бургундцев, его членами были фламандцы, голландцы, люксембуржцы, словом, жители всех стран и краев, которые входили в Великое герцогство Запада.

– Исчерпывающий ответ.

Следователь повернул голову к секретарше.

– Мы не слишком торопимся, Розали? – спросил он с такой заботой, что профессор и Адальбер невольно улыбнулись.

Розали напоминала бледную тощую спаржу, а вовсе не царицу садов и парков.

В ответ «спаржа» расцвела благодарной улыбкой.

– Ничуть, господин следователь. Не беспокойтесь.

– Тогда к делу! И вот в рамках деятельности вашей ассоциации должна была произойти встреча – позавчера, в одиннадцать часов ночи возле Волчьего источника – с кем именно?

Лотарь без колебаний ответил:

– С людьми, о которых мы ничего не знаем и о моральном уровне которых я предпочту не распространяться. В двух словах: невинный секрет нашего сообщества был раскрыт одним из наших членов, который до этого пользовался – и заслуженно! – прекрасной репутацией. Я до сих пор не могу этого понять и поверить в это. Нас стали шантажировать.

– Какое скверное слово! А занятие еще более скверное! А из-за чего?

– Капитан Вердо в курсе всех наших забот и может сообщить вам о них столько же, сколько и мы. Эти люди держат у себя родственницу наших друзей, в частности и князя Морозини тоже. За ее свободу они потребовали отдать им часть сокровищ нашей часовни.

– Почему вы не сообщили об этом? Мы располагаем средствами, для того чтобы положить предел подобным проявлениям… активности!

– Молчание было условием sine qua non[18], без него нам не гарантировали сохранения жизни заложницы. Мы решили принять предложенные нам условия и отвезти то, что от нас требовали. Но, не сомневаясь в крайней недобросовестности наших партнеров и учитывая, что в наши ряды прокрался предатель, мы решили явиться на встречу вооруженными.

– Не будь у вас оружия, вы явились бы на встречу с пустыми руками? Разве я не прав? – шутливо поинтересовался следователь. – Однако вернемся к вечерней встрече. Кого вы увидели, явившись туда?

– Никого. Никого живого во всяком случае. Мы увидели нашего товарища Мишеля Легро, он был весь в крови, но еще дышал, и мы позвали на помощь.

– Сколько вас пришло на встречу?

– Сначала нас было трое: мой друг Бруно де Флёрнуа, он представляет Сален, господин Видаль-Пеликорн и я.

– Почему сначала?

– Потому что четвертый наш товарищ, Жильбер Дофен, живущий в Орнане, приехал позже. Но он утверждал, что он явился на место встречи раньше всех, отошел в укромное местечко, поджидая нас. Он якобы видел, как приехал Мишель, а следом князь Морозини, как князь Морозини напал на Мишеля, повалил его и уехал.

Адальбер мгновенно вспылил.

– У господина Дофена непорядок с головой! Морозини летел в это время в самолете Лозанна – Милан, нагоняя экспресс в Венецию, куда ему было необходимо попасть рано утром. Я сам отвез его в Лозанну и успел вернуться. Подумайте сами, зачем ему было убивать человека, которого он видел один-единственный раз в своей жизни?

– Может быть, потому что господин Легро, так же как господин Дофен, был против вашего приема в члены Общества Золотого руна?

– Повод, конечно, серьезный! Мы оба к этому времени уже отказались от членства в обществе и без колебаний вернули все знаки принадлежности к нему. Мне бы очень хотелось покончить раз и навсегда с версией присутствия Морозини у источника. Меня удивляет, господин судебный следователь, что вы уделяете внимание только драме, которая произошла у источника, и не говорите ни слова о той, которая в то же самое время происходила в доме господина Водре-Шомара. Там совершили нападение на мадемуазель Клотильду Водре-Шомар и восьмидесятилетнюю маркизу де Соммьер, близкую родственницу князя Морозини, так же, как и вашего покорного слуги. Слуг связали, а мадемуазель дю План-Крепен, которая чудом сбежала от своих тюремщиков и вернулась под кров профессора, похитили.