Талисман для героя - [28]

Курсанты заметно окрепли. Их бледные еще до недавнего времени физиономии покрылись бронзовым загаром, а упитанный Гена Шихман потерял в своей комплекции более десяти кило.

Каждый день посещали плац.

По вечерам зубрили устав.

Два раза в неделю занимались на учебном поле, где имитировали оборону от условного противника, атаку на укрепления и штурм населенного пункта.

Однажды хмурым дождливым днем мы выдвинулись на это учебное поле во главе со Слесарчуком.

Со стороны Финского залива дул пронизывающий холодный ветер. На поле было сыро и грязно.

Слесарчук пару раз развернул нас в цепь. Хорошо помесив сапогами влажную глину, на ура мы взяли окопы условного противника. Меж тем погода совсем испортилась, и хлынул проливной дождь.

– Ну, нах! – махнул рукой Слесарчук. – Переждем под навесом.

– Навес здесь на кромке учебного поля был сооружен для проверяющего начальства из штаба дивизии. Под навесом стояли скамьи, а сам он размещался на взгорке, с которого обозревалось все учебное поле.

Мы ринулись под навес. Но едва расселись по скамейкам, и Вадик Павлов приступил было к рассказам анекдотов, как послышался звук мотора и к нам лихо подрулил малый колесный бронированный вездеход модификации «Скиф».

– Полкан, – выдохнул Слесарчук, – Становись!

Мы высыпали под проливной дождь и построились в две шеренги.

– Равняйсь! Смирно!

Из вездехода выбрался командир полка Зверев и окинул наш строй лютым взглядом.

– Товарищ гвардии полковник! Четвертый взвод второй роты проводит занятия на учебном поле! – зачастил Слесарчук. – Взвод отрабатывает…

– Отставить! – прорычал Зверев. – Что здесь происходит!? Я вижу, как вы тут отрабатываете. Под навесом жопы прячете!

– Так ведь дождь же сильный, – промямлил Слесарчук.

– Дождь? – Зверев криво ухмыльнулся. – Ждёте, пока солнышко выглянет, значит? А враг тоже будет ждать? Когда он в атаку пойдет, вы тоже под навес от дождя смоетесь? А ну марш все на поле! Вспышка справа!

– Мы упали ничком в грязь.

– Ты сержант тоже с ними падай. Что стоишь? Или хочешь, чтобы тебе ударная волна башку снесла? Перебежками вперед марш! Вспышка слева!

Мы то и дело падали в грязь и лужи. Передвигались перебежками. Ползли.

Холодно, мокро и противно. Сырая гимнастерка прилипает к телу. В сапогах хлюпает вода.

– Вспышка справа! Ползком! Перебежками! Вспышка слева! В атаку, вперед!

Не знаю уж, сколько времени Зверев так измывался над нами, но в какой-то момент я вдруг ощутил жар. Сырой холод отступил. Жар поднимался изнутри, наполняя собой все тело. И вот я уже с удовольствием ловлю лицом на бегу капли прохладного дождя и падаю в холодные лужи. Непогода мне нипочем. Усталости, как ни бывало. Полные воды сапоги кажутся легкими тапочками, автомат как перышко, а мокрая гимнастерка приятно освежает тело.

Похоже, что не я один ощутил подобное.

– Нас сношают, а мы крепчаем! – весело прохрипел Кожура. – Ура! За Родину! За Сталина!

– Ура! – громко вопит Вадик Павлов.

– Урррааа! – рычат курсанты, в очередной раз, накатываясь цепью на окопы.

– Закончить занятия! – приказывает Зверев. – В две шеренги становись!

Мы построились. У всех морды красные, как после бани. Он гимнастерок идет густой пар.

Дождь закончился, и выглянуло горячее солнце.

– Ну, как сынки, – усмехается Зверев. – Хорошо стало?

– Так, точно, товарищ полковник! – вразнобой, но бодро отвечаем мы.

– Хорошо! Помните же всегда! Самая большая победа – это победа над собой. Победите себя и победите любого врага. Хорошо все делали! Молодцы! Благодарю за службу!

– Служим Советскому Союзу! – дружно, как один гаркнули мы.

Командир садится в вездеход и уезжает.

– Уф, пронесло! – Слесарчук выжимает пилотку. – Разойдись! Снимайте сапоги. До обеда сушимся здесь.

* * *

Вечером того же дня я был вызван в штаб полка.

– Бегом! – придал мне ускорение старший сержант Братухин.

Рванул в штаб, на бегу соображая, зачем это я понадобился лично полковнику Звереву.

Штаб занимал полностью весь верхний пятый этаж учебного корпуса. Длинный коридор с дверями из красного дерева. В конце коридора под стеклом знамя полка. Возле знамени – часовой. Слева от него дверь в кабинет командира.

Вечером здесь было безлюдно и тихо.

– Полкан здесь? – спросил я часового. Тот едва заметно кивнул.

Я постучал в дверь, раскрыл её и вошел в кабинет.

Меня встретил большой портрет Сталина в золоченой раме на противоположной от входа стене

Зверев сидел под портретом в кресле из красной кожи за широким столом и что-то изучал в раскрытой серой папке. Слева от Зверева высились напольные часы в виде Спасской башни кремля, правый от него угол занимал массивный сейф цвета хаки высотою в человеческий рост. На сейфе белел гипсовый бюст Ленина.

Ряд стульев вдоль стены. На стене ряд портретов неизвестных мне личностей.

В кабинете сумрачно. Вечерний свет осторожно проникает сквозь окна меж плотных штор и мягко обволакивает аскетичную обстановку интерьера.

– Товарищ полковник! Курсант Назаров по вашему приказанию…

– Садись Назаров, – прервал меня Зверев, не отрывая взгляда от папки, и указал рукой на ряд стульев.

Я сел посреди ряда.

Бой напольных часов возвестил, что еще один час времени канул в вечность.