Таксидермист - [62]

– Это я, – прощебетал я.

– А ты ведь лабал и со Стиви Уинвудом?

Барт потер подбородок.

– Не тормози, – насмешливо сказал Лайам. – То был Пэт Тролл.

– Нет, это был Касим, который играл с Уинвудом, – возразил Берт. – Но ты прав, что то был не этот парень.

Лайам, дразнясь, пихнул Берта:

– Касим играл на басу у «Дешевого Трюка», ты чо.[102]

– Мне пора, ребята. – Я бочком двинул вдоль коридора. – Потреплемся после шоу, ага?

Едва разогнавшись, я на полном ходу налетел прямо на Роджера Элка.

Струи пота прорвались уже за поясницу.

Роджер Элк посмотрел мне прямо в лицо, отвернулся, спокойно прошел мимо и скрылся в гримерке.

Невероятно: он меня не узнал. Мне стало казаться, что Хлебцева гитара – что-то вроде тефлонового покрытия; так я и прошел на сцену. Там распорядительница, спрыгнув с табуретки, замахала мне планшетом. Я растерялся.

– Скорей, сюда! Бегите на место. Сюда! – Она отвела черную штору на задней стене сцены, за которой я, приблизившись, увидел дверь. – Вот сюда. Занавес через шестьдесят секунд! Скорей!

Другого пути не было, и я пошел, куда мне сказали, а когда дверь за мной закрылась, я услышал, как щелкнул замок. Замерев, я потянул ручку. Заперто.

Передо мной уходила вниз, в кирпичную шахту, стальная винтовая лестница, внизу – площадка, направо – навесные мостки. Свет брезжил только снизу. Сжимая Хлебцеву гитару, я медленно спустился – настолько, чтобы можно было заглянуть в комнату.

Представьте себе орудийный погреб на линкоре. Или внутренность карманных часов глазами блохи. Помещение было кирпичным подвалом высотой в три этажа, а ширины и высоты ей добавляли блестящие стальные шесты, с гигантскими поршнями, шестернями, валами и цепями на концах.

– Заходи, сынок, присаживайся к костру, – раздался снизу голос Бинга.

Сначала я не увидел его – но вот они с боулером вышли из-под мостка, небрежно помахивая пистолетами.

С ними был Николас – руки скованы впереди наручниками.

– «Четверка парней» лишь кажется тупицами, громко сказал Николас. – Они нас вычислили. Так что можешь спуститься, Гарт.

Глава 29

Бинг приставил пистолет к голове Николаса. Боулер, все в той же рубашке-«везунчике», поигрывал парой наручников.

– Вы, гоблины, нас реально утомили, – осклабился он. – Но это в последний раз.

Я прошел по мосткам, потом по железным ступеням спустился в машинный зал. Сверху доносились такие звуки, будто там маршировала колонна штурмовиков. Я поднял глаза на деревянные балки и увидел, что вертикальные стальные шесты уводят к платформам, врезанным в потолок. Там, над нами, была сцена, и все эти тяжи, провода, блоки и цепи управляли сложной системой сценических подъемников. Фермы и мостки над головами давали артистам выход на разные лифты. А штурмовиками, как я догадался, были «Городские Красавицы», открывавшие вечер своим фирменным канканом с веерами. Наверное, «Повелителя танца»[103] из-под сцены можно принять за штамповочный цех.

Подземелье, где мы оказались, предназначалось только для машин и обслуживающего персонала. Повсюду висели желтые таблички, предупреждающие об опасности механизмов.

– И что теперь? – спросил, пожимая плечами, Николас у конвоиров.

Отвечать им не пришлось. Звякнула защелка, и по спиральной лестнице спустились следом за мною Роджер Элк и Скуппи, первый – в тесном коротком смокинге, другой – в плечистом, как у Джейн Расселл,[104] кремовом пиджаке. Радостно скалясь, они облокотились на перила и довольно разглядывали добычу. Я остановился на верхушке короткой лесенки, отделившей меня от щупалец Бинга и боулера. И вынул шею из гитарного ремня.

– Может, они думают, что заставили нас побегать, – начал Роджер Элк, – но попались они легко, как еноты.

– Вот мне интересно, Роджер. – Скуппи сложил руки на груди, выговаривая слова так, будто передним полный зал слушателей. – Ради чего наши два приятеля так упорствовали. Чего они хотели?

– Что ж, Скуппи, один из них – Гарт, который с гитарой, – хотел куклу, белочку. Представляешь?

– Куклу? Она что, ценная?

– Не особенно. Но, очевидно, ценная для него.

– Ну, ему придется заплатить дорогой ценой, не правда ли? А что второй? Который с распухшей рожей?

– Я не знаю точно, чего ему было надо. Но я не уверен, что это так уж важно.

– Как знать. Не возражаешь, я его спрошу?

– Валяй.

Николас ответил, не дожидаясь вопроса:

– Карты на стол. Я разыскиваю Букермана.

– Ты же говорил, что ищешь Пискуна, – проворчал я.

– Это одно и то же.

Скуппи с Роджером, похоже, забавлялись вовсю:

– Букермана? Зачем?

– Страховое мошенничество. Чикагское страховое товарищество, как и большинство страховщиков, не любит выкатывать громадные суммы на двойные выплаты по несчастным случаям, а еще они не любят несчастные случаи, при которых не обнаруживается тело. Не справился с управлением, вылетел за ограждение, рухнул на лед, пробил его, ушел на дно озера Мичиган. Они заплатили возмещение Скуппи Милнеру Букерману, племяннику, и тот вложил деньги в запуск своей «Клево-Формы». Но такие деньги не платят без проверки. За получателем следят годами, смотрят, что он делает, пытаются вычислить, не мутит ли он воду. Нередко деньги удается вернуть, а мошенников засадить за решетку. На Букермана у них толстая папка, и они прекрасно знали, что он пытался вернуть кукол. Кто-то из их армии сыщиков узнал, что одну куклу похитили в Нью-Джерси, и что при этом кого-то убили, и что вы в Нью-Йорке. В общем, скажем просто: страховые компании не верят в совпадения. Они наняли меня выяснить, что к чему, – за процент, а это немалая куча монет. Вот так я здесь оказался.