Такси! Такси! - [45]

А сразу после восьми часов волнение утихает. И если раньше в эфире чаще слышались женские голоса теперь, наоборот, все больше говорят мужчины.

- «Букет», я 75-90, 75-90. Полчаса стою на Сретенке.

- Я «Букет». Минутку. - И другой диспетчер тут же набирает номер телефона заказчика со Сретенки. Ленивые продолжительные гудки: трубку не снимают.

- 75-90, 75-90! Ничего не поделаешь - уехали без нас…

Может быть, никакого злого умысла у пассажира не было. Вышел из дому и сел в первое попавшееся такси, а то, которое его ждало с погашенным зеленым огоньком, отщелкивая копейку за копейкой, стояло напрасно, и шофер нервничал. Может быть, за это время пассажир уже добрался до места, а шоферу потом понадобится пройти немало формальностей, прежде чем спишут деньги, которые счетчик нащелкал в убыток водителю. «Букет» сочувствует и, поскольку появились паузы и никто не спешит, участливо спрашивает:

- Много?

Шофер понимает, о чем идет речь:

- Рубль восемь…

И все шоферы, соединенные с пострадавшим одним радиоканалом, наверное, сочувствуют.

В эфире все спокойнее, и, когда выдается пауза, водители все чаще затевают разговор о плане.

- 73-45. Вы меня без плана не оставите?

- А сколько у вас?

- Восемнадцать рубликов.

- Виновата, - говорит «Букет» смущенно и улыбается: в суетных хлопотах не позаботилась о самом водителе. Наверное, все-таки могла что-то сделать.

«Букет» роется в заказах, время которых еще не наступило, перекладывает пасьянс. Вызывает:

- 73-45, поезжайте в Подсосенский. Знаю - рядышком. Оттуда будет на шоссе Энтузиастов и - в Шереметьево. По-моему, неплохо.

- Спасибо, «Букетик»!

А голос «Букетика» вдруг меняется, становится строгим.

- 75-90! Где были вы с семи часов? Сколько раз вызывала! Не слышали? Почему сами не связывались? У вас мало выполненных заказов!…

- «Букетик», я 35-99. Горю.

- Сейчас придумаем что-нибудь, 35-99, не горите.

- «Букет», 33-07, а что будет мне?

- Вы пока свободны. Потом свяжемся.

И все-таки тишина время от времени взрывается новым внезапным наплывом заказов, хотя напряжение теперь длится недолго, ослабевает, опять нарастает.

Так будет все время - город вошел в обычный ритм. Опять диспетчеры в два голоса ведут с разными людьми один и тот же разговор: как подъехать, где ждать, адрес пассажира, номер машины.

Кончился последний час смены. Быстро летит здесь время! На второй этаж уже поднимались другие женщины: диспетчеры, которые сядут за коммутатор, за рацию, возьмут в свои руки пространные панели СОСа, прямые провода в парки, к столбикам на бойких перекрестках города. На целых двенадцать часов они станут невидимыми повелителями армады самых проворных автомашин - такси.

ОДИН ИЗ ПЕРВЫХ

Фока Яковлевич Сурков, пожалуй, старейший московский шофер. Ему девяносто лет, а за руль автомобиля он сел впервые в 1909 году.

Получилось это случайно.

Юношей Фока Яковлевич работал в железнодорожном депо слесарем. Сначала подручным. Работа была и трудной, и, главное, грязной.

В депо пронесся слух - можно хорошо устроиться в новой автомобильной мастерской, которую открывает в Кривоколенном переулке предприниматель Меллер: берет слесарей. Фока Яковлевич пришел. Его попросили, на пробу, изготовить какую-то железяку. Не зная, что это испытание, Фока Яковлевич быстро, не волнуясь, смастерил. Хозяину понравилось проворство молодого человека. Сказал: «Беру, приходи с завтрашнего дня». Знакомый деповский парень, который здесь работал уже неделю, посоветовал: «Конечно, иди. Знаешь какая чистая работа? Даже лицо не надо после нее умывать, а мыло для рук хозяин дает бесплатно. Здесь мыть».

Так Фока Яковлевич снова стал подручным слесаря, но скоро многому научился у немецких мастеров, которых хозяин привез из Берлина вместе с автомобилями. Здесь было десять «Лоррен-Дитрихов». Чтобы разнообразить автомобили, хозяин приспосабливал для них различные кузова. Фока Яковлевич так быстро научился ремонтировать машины и выполнял работу так хорошо, что шоферы, отправляясь в первую пробную поездку на починенном автомобиле, брали любознательного слесаря с собой. Слесарь внимательно присматривался к тому, как шоферы управляют машиной, и все наматывал на ус.

Однажды, летом 1909 года, когда Меллера в гараже не было - появлялся он редко, - Фока Яковлевич сел в «Лоррен-Дитрих», запустил автомобиль и осторожно выехал во двор. Как назло, появился хозяин. Фока Яковлевич так испугался грозного и аккуратного Меллера, что начисто забыл, как автомашину затормозить. Выручил знакомый шофер, с которым Фока Яковлевич не раз делал пробные рейсы, он подбежал к машине и, делая вид, что проверяет качество ремонта, подсказал, как остановить автомобиль.

После этого случая Фока Яковлевич часто ездил по городу с этим шофером. Вдали от хозяйских глаз шофер и слесарь менялись местами, вел машину слесарь, а шофер учил, как это делать лучше. В пустых переулках все получалось хорошо, а на людных улицах можно было и растеряться. Не страшны были люди - машин было мало, и пешеходы сторонились их. Опаснее всего были встречи с бесстрашными извозчиками, которые норовили захватить дорогу, прижать к тротуару, оттеснить в сторону. Хозяин-то, например, ездил к себе в гараж и домой на одном из своих десяти автомобилей и непременно брал с собой кнут. Кнут для автомобиля?! Странно? Нет, кнут предназначался для извозчиков, которые мешали. Юлий Александрович стегал их по спинам, те, ругаясь, отъезжали в сторону, освобождали дорогу.