Такой чужой, такой желанный - [35]

Лайза ощущала напряжение его упругих мышц, она обняла его и тесно прижалась к его бедрам. Клэнси резко втянул в себя воздух. Его сердце билось так сильно, что она чувствовала его удары.

Он начал ласкать языком ее ухо, и она застонала от удовольствия, выгибаясь дугой.

– Я хочу видеть тебя обнаженной, – прошептал он. Нетвердыми руками он развязал ленту, стягивающую ее волосы, и погрузил пальцы в роскошные, рассыпавшиеся по спине пряди.

– Клэнси, лента – не самая главная часть одежды, – засмеялась Лайза. – Если ты меня отпустишь, я смогу довершить то, что ты начал.

Но он не мог оторваться от нее. Его бедра совершали круговые движения, а руки крепко держали ее ягодицы, все крепче прижимая к себе. Теперь они были так близко, что Лайза прекрасно ощущала, как он возбужден.

– Не хочу тебя отпускать, – сказал Клэнси. Он прижался лицом к ее волосам, тяжело дыша, но тут же оттолкнул ее. – Скорее, прошу тебя, скорее!

Лайзу не надо было торопить. Как только он отпустил ее, она испытала такое чувство потери, как будто от нее отсекли часть тела. Больше она не могла без него.

Лайза мгновенно сбросила с себя платье, туфли, белье. После этого она опять ринулась в его объятия и испытала настоящее потрясение, коснувшись его обнаженной плоти, – Клэнси избавился от своей одежды с не меньшей скоростью, чем она.

Выдохнув его имя, она вцепилась пальцами в его плечи и стала медленно прижиматься к его телу, изнемогая от наслаждения. Курчавые волоски на его груди щекотали чувствительную кожу ее груди, мускулы живота и бедер были напряжены и таили в себе некую угрозу, что одновременно пугало и возбуждало ее.

С каждым ее движением Клэнси делал вдох, который походил на стон. Лайза тоже дышала прерывисто и с каждым вдохом теснее прижималась к нему, желая повторить то потрясение. Клэнси просунул свое левое бедро между ее ног, и она в полной мере ощутила его мощь. Жар желания пронзил Лайзу, и она сжала зубы, чтобы не закричать. Он ритмично двигал своим бедром, лишая ее всякой возможности мыслить.

– Хватит, Клэнси, – простонала она. – Я больше не могу…

Он кивнул.

– И я тоже. Идем. – Он перенес ее через комнату к кровати. Чтобы не терять времени, Клэнси не стал готовить постель, а просто положил Лайзу на прохладное атласное покрывало. Тяжело дыша, он лег сверху и устроился между ее ног. – Ну что, ты готова? Очень надеюсь, что так. – Не дожидаясь ответа, он проник в нее с почти болезненным стоном. Огонь пробежал по всему ее телу. Ощущение наполненности поразило ее. Но голод желания было не так просто утолить. Лайза чувствовала, как страстно Клэнси желает дать ей удовлетворение, и открывалась ему навстречу в благодарном порыве. Не контролируя себя, она впилась ногтями в его плечи. Его лицо, нависшее над ней, говорило о первобытном наслаждении, все мускулы напряглись до предела.

Лайза не знала, сколько продолжалось это блаженное слияние. Напряжение нарастало медленно, постепенно, волна за волной, и ей уже казалось, что она больше не выдержит. Ее голова была запрокинута, волосы разметались по атласному покрывалу. Она совершенно растворилась в наслаждении и потеряла чувство реальности. А Клэнси все продолжал, пока наконец ее напряжение не разрядилось, словно рассыпавшись каскадом искр.

Она услышала над собой низкий гортанный крик, а затем он упал на нее. Лайза тут же обвила его руками, чувствуя то, чего никогда раньше не чувствовала: он – родной, полностью принадлежит ей, они, как две половины, составляют единое целое. Лайза была счастлива, потому что именно она дала ему это невыразимое, безумное удовольствие, от которого он теперь дрожал. Именно ее тело помогло насытить этот бесконечный голод. Сознание этого было почти так же приятно, как и само наслаждение.

Клэнси все еще тяжело дышал, хотя понемногу его сердцебиение успокаивалось.

– Лайза… – произнес он, задыхаясь, когда смог заговорить. – Боже, мне ужасно жаль!

Лайза смотрела на него, не понимая.

– Жаль? – не веря своим ушам, переспросила она. – Но почему же?

– Ты знаешь, почему, – ответил он, морщась от отвращения к самому себе. – Я сделал именно то, чего обещал не делать. «Раз, два, и мерси, мадам». Как будто с какой-то девицей по вызову!

Боже, если Клэнси не отрешится от своих романтических иллюзий, то им трудно будет понять друг друга. Лайза села, откинула волосы с лица и пристально посмотрела на него.

– А ты знаешь, Клэнси, что делают настоящие мужчины? Дают своим женщинам то, что им нужно. – Она радостно улыбнулась. – А я уверяю тебя, что ты сейчас сделал именно это. Я хотела этого прямо сразу, без долгих предисловий, и сейчас ужасно благодарна тебе. Я даже сказать не могу, как безумно я тебе благодарна! – Ее голос понизился до нежного шепота. – Это было прекрасно! Спасибо тебе, Клэнси Донахью.

Он испытующе посмотрел на нее, затем осторожно привлек к себе и нежно поцеловал. Ее горло перехватило от волнения.

– Пожалуйста, – хрипловато сказал он и запнулся. – Ты знаешь, у меня просто нет слов… – Он беспомощно пожал плечами и повторил: – Просто нет слов!

– Ну так и не говори ничего. – Лайза придвинулась поближе, положив голову ему на плечо, и стала пальцами перебирать его жесткие волосы на груди. – Тебе не нужно ничего говорить. Ты прекрасно владеешь языком тела.