Такое короткое лето - [14]

— По русскому обычаю все беседы начинаются с застолья и заканчиваются им же. За вас, Зденка, и за наше сотрудничество. Без ваших стараний нам бы его не удалось наладить.

Она отпила крошечный глоток, поставила рюмку и обвела кабинет взглядом.

— Пепельницу? — догадался Василий Федорович.

Зденка кивнула. Достала сигареты и зажигалку, прикурила, поудобнее устроилась в кресле, чуть приоткрыв и выставив на наше обозрение красивые колени.

— Мы много потерьяли после наших революций, — сказала она. — Слишком увлеклись демократией и забыли литературу.

Василий Федорович кивнул, а Зденка продолжила:

— Из ваших рукописей мы выбрали две. Его, — она посмотрела в мою сторону, — и еще эту… «Navrat na podzim».

— «Осеннее возвращение», — подсказал я.

— Да, да. «Осеннее возвращение». — Она вдруг удивленно посмотрела на меня и, подняв тонкие брови, спросила: — Вы знаете чешский?

— Jenom trochu.

— To je zajimave.

— Proc tak myslite?

— Protoze poprve potkala v Moskve cloveka, ktery umi ceski. Jste schopni lingvista.

— Jsem vdecny za pochvalu, ale moc prehanete moji chopnosti[1].

— Господа, я вас не понимаю, — с оттенком обиды сказал Василий Федорович. Ему и в голову не могло прийти, что я умею говорить по-чешски.

Зденка одним глотком выпила оставшийся в рюмке ликер и посмотрела на Василия Федоровича таким взглядом, словно он неожиданно появился из-под земли и встал перед ее глазами. Он снова налил всем по рюмке, достал нож и открыл банку с икрой. Я поставил на столик чашки и налил кофе. Дальше беседа потекла безо всяких формальностей.

Василий Федорович сообщил, что в издательстве он отвечает только за художественное содержание произведений. Все производственные и финансовые дела ведет директор. Однако уже принято твердое решение издать до конца года двух чешских авторов. Их рукописи сейчас переводятся. Первая уже практически готова.

— Через десять минут мы зайдем к директору, — сказал Василий Федорович. — Он все расскажет.

— А ваша книга уже в тиску, то есть печатается, — тут же поправилась Зденка, посмотрев на меня. — Презентация концем августа. Мы вам сообщим.

— Чем она вам понравилась? — спросил я. Меня распирало любопытство.

— Чем? — Она на мгновение задумалась и, посмотрев на меня, сказала: — Сейчас многие ваши писатели, да и наши тоже, переключились на детективы, фантастику. Повторяют азы западной литературы. Вы написали о сегодняшней России. Книг на эту тему очень мало, а наши читатели хотят знать, чем вы живете сегодня.

Она произносила слова с небольшими ошибками, но говорила по-русски, в общем-то, хорошо.

— Я должен приехать на презентацию? — невольно вырвалось у меня.

— А что, есть проблемы? — Она взяла большим и указательным пальцами дужку чашки, отставив при этом мизинец в сторону, и отпила глоток кофе.

— Какие могут быть проблемы? — сказал я. — Были бы деньги, поехать можно куда угодно.

— Вы получите за книгу гонорар. — Зденка снова потянулась к чашке с кофе.

— Это много или мало? — невольно вырвалось у меня. Но я тут же почувствовал бестактность вопроса и опустил глаза, чтобы не встречаться взглядом с Василием Федоровичем.

Она убрала руку от чашки, на несколько мгновений задумалась, вскинув голову, и сказала:

— Вам хватит месяц прожить в хорошем отеле.

Я так и не понял, сколько это будет, но больше вопросов задавать не стал. Зденка открыла сумочку, заглянула в нее, достала визитную карточку и протянула мне:

— Вот. Позвоните в середине августа и я скажу число, когда приехать.

Я все еще не верил, что меня официально приглашают посетить чужую страну, поэтому спросил:

— Это точно, что презентация будет в конце августа?

Зденка все поняла и сказала:

— Я пришлю официальные письма вам и директору издательства.

Беседа продлилась еще несколько минут, но шла она в основном о том, какие рукописи имеются в портфелях того и другого издательства. Для меня это не представляло особого интереса.

Я слушал профессиональный разговор двух редакторов вполуха, сосредоточив внимание на Зденке. Она сидела в кресле, чуть откинув голову, не делая ни одного лишнего жеста. С лица не сходила официальная, но приятная улыбка. Это заметно отличало ее от многих наших редакторов. И я подумал, что само положение редактора издательства у нас и чехов должно быть разным. Когда мы прощались, Зденка спросила:

— Вы были в Праге?

— Нет, — сказал я.

— Приезжайте на презентацию с манжелкой, вам понравится.

— Вы хотите сказать с женой, — уточнил я.

— Да, с женой. — Она улыбнулась и протянула руку.

Я поднес ее к губам и поцеловал. Мне было приятно целовать тонкую, узкую руку элегантной женщины, от которой пахло загадочными духами.

Все дела в Москве были закончены, осталось только зайти к Гене. А то еще обидится, что уехал, не попрощавшись. У метро «Пушкинская» мне надо было пересесть на троллейбус. Я вышел на Тверскую и остановился, ища глазами троллейбусную остановку. И вдруг услышал знакомый женский голос, что-то ответивший старушке, которая не знала, куда идти.

— Маша! — невольно воскликнул я.

Ее имя вырвалось у меня само собой и прозвучало неожиданно громко. Она растерялась и замолкла, повернувшись ко мне. Старушка понимающе кивнула и торопливо отошла.