Такая страна (Путешествие из Москвы в Россию) - [42]
Он не приемлет русского православия, предпочитая ему восточную мудрость, к примеру дао-сизм. Если мерить по знаменитости и по стажу, то Малашенко второй после Винни-Пуха даосист России.
Ведя скрытную, частную, малопубличную жизнь, он все равно себя корит за слишком активное участие в тусовке и жалеет, что редко бывает наедине с собой.
У него - рассказывает он - нет друзей. Но это не жалоба, поскольку он про это не жалеет.
Женат по второму разу, отец двух дочек. Одна - старшеклассница, живет в Англии, вторая совсем маленькая (рожать пришлось за границей, русские врачи боятся рожениц за тридцать).
Он живет в серьезном дорогом Подмосковье. Жена руководила галереей, а после бросила.
Для Малашенко очень важно зарабатывать много денег. Потому что он любит успех, который меряется теперь деньгами, и привык к вкусу его плодов.
Начало
- Говорят, у вас нет друзей. Неужели это правда?
- Это чистая правда. Я действительно не привязан ни к местам, ни к людям. Я в душе перекати-поле, и, за исключением своей семьи, я ни с кем... Никаких прочных человеческих связей у меня нет. Но во всем есть и позитивная сторона! За счет этого я очень адаптивен. Попадал в новую школу - а это всегда агрессивная среда, новичков не любят нигде - и как-то выживал. Становился первым, вторым в классе, и все с этим фактом мирились. Бывали, конечно, очень тяжелые школы... Нет, без драк обходилось, драться я не умел абсолютно.
- Ну что, все по науке. Есть статистика - ваши любимые американцы это исследовали, - что дети из кочевых семей вырастают одинокими, замкнутыми (название той работы было "Shyness" - "Застенчивость")... Зачем вы пошли на философский?
- Это было с моей стороны... э-э... длительное помешательство. На первом курсе я всерьез стал изучать предмет "Научная сущность марксизма". Прочитал всю литературу вокруг этого и пришел к ужасному выводу - ниоткуда не следует научная сущность марксизма! Это было для меня тяжелым потрясением... Тогда я стал заниматься историей средневековой философии. Потому что всем было наплевать, что там происходило! Тема диссертации - "Политическая философия Данте".
- Дальше - институт США и Канады. Что вы там делали?
- Сочинял бумаги - например, о том, как в Америке относятся к исламу. Ездил в Америку. Три месяца был в Вашингтоне на стажировке. Написал две книжки. Про ядерное сдерживание и про общественное мнение. И мне за них сейчас не стыдно: там все правда.
- Когда и при каких обстоятельствах вы вступили в ряды КПСС?
- Как подоспела разнарядка в институт, так и вступил. Это была данность, часть неизбежности. Родители мои были консерваторы, сам я был далек от диссидентства.
- Про вас говорят, что вы чуть ли не образцовый русский интеллигент!
- Нет, я ни в коем случае не интеллигент. Не люблю интеллигентов. Гершензон писал: "Сонмище больных, изолированных в своей стране - вот что такое русская интеллигенция". Я с колоссальным удовольствием это цитирую. К тому же я не русский. По крови я украинец, а по самоощущению космополит. Я мог бы к себе применить хорошее американское слово intellectual.
- Вот видите, какая пропасть между вами и русской интеллигенцией! Это все у вас потому, что вы, как известно, не любите выпивать... А мы, русские интеллигенты, - пьем. Что же вы забыли Веню Ерофеева? Что, дескать, русский интеллигент не может не пить, видя страдания народа.
- Да, по-хорошему, я должен был полжизни провести на кухне, пить чай, водку, курить и говорить о смысле жизни... Тогда б я был интеллигентом...
- Да, очень может быть. Но вместо этого вы пошли служить в ЦК КПСС.
- Я сделал все, чтоб своей старшей дочери (про младшую рано еще говорить) привить антиинтеллигентность. Я позаботился о том, чтоб она не читала книг. Я, может, даже перестарался.
Книги... У меня ушло 15 лет на то, чтоб избавиться от того шлака, который я из них почерпнул! Без всякой бравады и эпатажа хочу сказать: не надо читать книг. Массой всякой дряни и абсурда в себе я обязан книгам. Более извращенного представления о действительности, чем в книгах, невозможно найти.
- А откуда ж его брать - из телевидения?
- Нет, 99 процентов ТВ - дрянь. ТВ - это addiction, такая же навязчивая привычка, как курение или алкоголь.
- Так откуда представление о жизни? Скажите как отец.
- Его формирует семья, а после сам человек.
Россия
- Для вас как для крупного менеджера ведь реально - заработать, скопить денег или просто подготовить базу и поехать жить на Запад.
- Нет, мне страшно интересно именно здесь! Передо мной этот искус был, как перед многими людьми моей профессии, - уехать по контракту в американский университет. Но статус и роль, которую я могу сыграть в своей стране, это для меня неизмеримо важнее. При том, что я тогда не знал, что заработаю здесь и деньги! И потом, я человек с кризисным, военным сознанием, мне нужна атмосфера боевых действий. А если я буду приживалкой и человеком второго сорта, то утрачу самоуважение, у меня произойдет чахотка, рак, инсульт, и я умру.
На Западе скучно! Я это говорю без всякой рисовки. Мне интересней путешествовать по своей стране, чем по чужой. Но - у меня от этих путешествий остается иногда жуткое впечатление, приходят тяжелые мысли о природе режима, который все довел до такого состояния.
Два циничных алкоголика, два бабника, два матерщинника, два лимитчика – хохол и немец – планомерно и упорно глумятся над русским народом, над его историей – древнейшей, новейшей и будущей…Два романтических юноши, два писателя, два москвича, два русских человека – хохол и немец – устроили балаган: отложили дела, сели к компьютерам, зарылись в энциклопедии, разогнали дружков, бросили пить, тридцать три раза поцапались, споря: оставлять мат или ну его; разругались на всю жизнь; помирились – и написали книгу «Ящик водки».Читайте запоем.
Эта книга — рвотное средство, в самом хорошем, медицинском значении этого слова. А то, что Кох-Свинаренко разыскали его в каждой точке (где были) земного шара, — никакой не космополитизм, а патриотизм самой высшей пробы. В том смысле, что не только наша Родина — полное говно, но и все чужие Родины тоже. Хотя наша все-таки — самая вонючая.И если вам после прочтения четвертого «Ящика» так не покажется, значит, вы давно не перечитывали первый. А между первой и второй — перерывчик небольшой. И так далее... Клоню к тому, что перед вами самая настоящая настольная книга.И еще, книгу эту обязательно надо прочесть детям.
Одну книжку на двоих пишут самый неформатно-колоритный бизнесмен России Альфред Кох и самый неформатно-колоритный журналист Игорь Свинаренко.Кох был министром и вице-премьером, прославился книжкой про приватизацию — скандал назывался «Дело писателей», потом боями за медиа-активы и прочее, прочее. Игорь Свинаренко служил журналистом на Украине, в России и Америке, возглавлял даже глянцевый журнал «Домовой», издал уйму книг, признавался репортером года и прочее. О времени и о себе, о вчера и сегодня — Альфред Кох и Игорь Свинаренко.
Выпьем с горя. Где же ящик? В России редко пьют на радостях. Даже, как видите, молодой Пушкин, имевший прекрасные виды на будущее, талант и имение, сидя в этом имении, пил с любимой няней именно с горя. Так что имеющий украинские корни журналист Игорь Свинаренко (кликуха Свин, он же Хохол) и дитя двух культур, сумрачного германского гения и рискового русского «авося» (вот она, энергетика русского бизнеса!), знаменитый реформатор чаадаевского толка А.Р. Кох (попросту Алик) не стали исключением. Они допили пятнадцатую бутылку из ящика водки, который оказался для них ящиком (ларчиком, кейсом, барсеткой, кубышкой) Пандоры.
Широко известный в узких кругах репортер Свинаренко написал книжку о приключениях и любовных похождениях своего друга. Который пожелал остаться неизвестным, скрывшись под псевдонимом Егор Севастопольский.Книжка совершенно правдивая, как ни трудно в это поверить. Там полно драк, путешествий по планете, смертельного риска, поэзии, секса и – как ни странно – большой и чистой любви, которая, как многие привыкли думать, встречается только в дамских романах. Ан нет!Оказывается, и простой русский мужик умеет любить, причем так возвышенно, как бабам и не снилось.Читайте! Вы узнаете из этой книги много нового о жизни.
Два романтических юноши, два писателя, два москвича, два русских человека — хохол и немец — устроили балаган: отложили дела, сели к компьютерам, зарылись в энциклопедии, разогнали дружков, бросили пить, тридцать три раза поцапались, споря: оставлять мат или ну его; разругались на всю жизнь; помирились — и написали книгу «Ящик водки».Читайте запоем.
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Выпускник театрального института приезжает в свой первый театр. Мучительный вопрос: где граница между принципиальностью и компромиссом, жизнью и творчеством встает перед ним. Он заморочен женщинами. Друг попадает в психушку, любимая уходит, он близок к преступлению. Быть свободным — привилегия артиста. Живи моментом, упадет занавес, всё кончится, а сцена, глумясь, подмигивает желтым софитом, вдруг вспыхнув в его сознании, объятая пламенем, доставляя немыслимое наслаждение полыхающими кулисами.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Ник Уда — это попытка молодого и думающего человека найти свое место в обществе, которое само не знает своего места в мировой иерархии. Потерянный человек в потерянной стране на фоне вечных вопросов, политического и социального раздрая. Да еще и эта мистика…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.