Такая нежная любовь - [27]

— Объясни.

— Послушай, когда собираются поддерживать избирательную кампанию какого-нибудь кандидата, сперва узнают о нем.

— Это именно то, что я и сделал.

Она вновь пришла в волнение.

— Ты мне об этом не говорил. И к каким ты пришел выводам?

— Ничего особенного. Кроме того, с какой стати я буду вводить тебя в курс того, что представляет собой лишь обыденную сторону моей работы?

— Все-таки ты в первый раз занимаешься политической кампанией.

— Да, но я тебе уже объяснял, что техническая сторона не так уж и меняется, будь то политика или зубная паста: прежде всего я хочу знать, что я отстаиваю.

— И твой кандидат, тебе показалось… его можно отстоять?

— Несомненно.

Она кусала себе губы, не зная уже, какие привести доводы, чтобы объяснить свое беспокойство.

— Наконец, — неожиданно продолжила она, — мужчина, ведущий подобную жизнь, который врет о своей жене и детях…

— Еще раз, Черил, объясни мне, что тебе позволяет выдвигать подобное обвинение?

Она взорвалась.

— Только не рассказывай мне, что журналисты выдумали от начала и до конца всю историю! Нет дыма без огня, вот и все!

Брюс, задумавшись, ничего не ответил. По мере того, как Черил успокаивалась, она спрашивала себя, каким образом исправить допущенную ошибку.

— Брюс, — настаивала она уже мягче, — ты что, другого мнения?

— Нет. Я спрашиваю себя, почему ты неожиданно стала нападать на него. Такого рода статьи ты будешь читать десятками вплоть до самого дня выборов и еще кучу их после самих выборов. Это политическая игра. Все средства хороши, лишь бы устранить кандидата.

— Но он может подать иск о клевете, если статья лжива.

— Это именно то, что он и сделает.

— А в противном случае?

— К чему ты клонишь, Черил?

— К тому, о чем я давно хотела тебе сказать, да не решалась вступить в воду; однако на этот раз дело принимает слишком серьезный оборот: я не уверена, что ты прав, желая поддерживать подобного кандидата.

— Сделай мне одолжение и поверь тому, что я тебе уже сказал: я согласился не случайно, он не хуже, не лучше, чем кто-либо иной. А с другой стороны, у него высокие политические качества, и я ценю его решимость в достижении цели.

— А ты не боишься, что он забрызгает тебя грязью, если все же разразится скандал?

— Какой скандал? Я не понимаю, что ты этим хочешь сказать, но если ты что-то знаешь, то сообщи это мне.

— Я не говорю ни о чем конкретном, — пробурчала она, все более и более смущаясь, — просто он внушает мне страх.

Брюс притянул ее к себе и обнял.

— Значит, ты мне не доверяешь?

При этих словах она вздрогнула, спрашивая себя, не подразумевает ли он под этим какого-то иного смысла.

Брюс был достаточно упрямым, чтобы поступать в точности, как того хотел, и она знала, что ей никак не удастся его переубедить. Но коли уж она решила посеять сомнение в его сознании, то иначе бы она и не стала действовать. Впоследствии она не раз горько пожалела об этом разговоре.

Опоздав к открытию магазина, она не успела поменять свой костюм для бега на более приличную одежду, как появился первый клиент.

— Здравствуйте, сударыня. Я хотел бы знать, где изготовлены украшения, которые размещены у вас на витрине.

— В Соединенных Штатах, а что?

— Ничего, мне просто нужен адрес мастера, который их делает.

— Зачем? — настаивала она.

— Мне необходимо связаться с ним. Эти изделия — оригиналы?

— Оригиналы — да, но не единичные экземпляры. Многие клиенты просили у нас их копии, и исполнение осуществляется в некотором роде на заказ.

Мужчина рассматривал ее с головы до пят.

— Это вы?

— Не поняла.

— Я спрашиваю, не вы ли это?

Она зарделась, но быстро нашлась.

— А что вы конкретно хотите?

— Имя и адрес человека, который создает эти украшения.

— И что вы будете затем делать?

Он вынул визитную карточку.

— Я представляю компанию «Тиффани», которую вы, конечно же, знаете как одну из крупнейших ювелирных фирм Нью-Йорка и вообще в мире. Мы постоянно ищем оригинальных авторов.

Она не ответила. Голова у нее слегка пошла кругом.

— Итак, сударыня, — настаивал мужчина, — должен ли я понимать так, что автор этих произведений по-прежнему не хочет, чтобы о нем узнали?

— Нет, не совсем так… Извините, а что, собственно, вы хотите мне предложить?

— Вы в конце концов признаетесь, что являетесь художником?

— Да… но у меня нет желания уступать свои модели кому бы то ни было.

— А кто вам говорит о том, чтобы уступать модели? Мы ищем оригинальных творцов. Ваши украшения будут продаваться с клеймом «Тиффани» и за вашей подписью, так что никто не будет иметь права их копировать.

— Я смогла бы сразу работать с золотом и драгоценными камнями?

— Это ваше право — оговорить подобное перед подписанием контракта. Если вы настаиваете, то ничего невозможного в этом нет, хотя, как правило, мы довольствуемся восковыми моделями и рисунками, по которым нам изготавливают в наших мастерских.

— Вот именно. Я не хочу уступать кому-либо выполнение моих проектов.

— Это возможно. Но я советую вам суметь понравиться руководству, так как оно согласится, лишь будучи полностью уверенным в своем решении.

— Напомню вам, что именно вы разыскиваете меня.

Мужчина улыбнулся и дотронулся указательным пальцем до своей шляпы.