Так совершается подвиг - [12]

…Скоротечен воздушный бой. Он длится минуты, иногда — секунды. Но сколько событий за это короткое время… Вот уже черные точки приняли знакомые очертания вражеских истребителей. Поняв, что путь к штурмовикам отрезан, гитлеровцы решают принять воздушный бой. Они разделяются на группы и в свою очередь спешат набрать высоту.

Против пары Коломенского четыре самолета. Два идут навстречу, два заходят сбоку. Лимарев слышит голос Коломенского, его приказ — одним звеном прикрыть штурмовиков, а остальными атаковать противника. Слева командир третьего звена уже врезался в боевой порядок двух немецких звеньев и, расчленив его, ведет бой на виражах.

Лимарев, сдвинув на лоб очки, зорко смотрит вперед. Головная пара истребителей несется навстречу Коломенскому. Но, не подходя на дистанцию действительного огня, фашисты отказываются от лобовой атаки и взмывают вверх. Их маневр повторяет Коломенский, вместе с ним Лимарев. Внезапно Коломенский делает крутой разворот, выравнивается. Мотор его машины словно загорается от частых вспышек выстрелов. «Фокке-вульф» входит в штопор. Коломенский снова делает разворот и идет навстречу второму гитлеровцу.

В это время сверху сваливается третий истребитель. Он пытается зайти в хвост Коломенскому. Лимарев прекрасно понимает это и, прибавляя газ, идет на выручку. «Главное — прикрыть хвост, — вспоминает он наказ своего ведущего. — Успею ли?»

Враг все ближе. Лимарев, затаив дыхание, ловит его в прицел, сжав зубы, нажимает и тотчас же отпускает гашетку. Видит, как из пушек «фокке-вульфа» лихорадочно забились, заметались огоньки выстрелов, поплыли в глазах желтыми ослепительными кругами.

Лейтенант дает вторую короткую очередь. Он ничего не видит и не слышит, момент атаки целиком поглотил все его внимание и приковал его к самолету противника. Ага, трассы идут чуть ниже мотора вражеского истребителя. Еще очередь… И вот мгновенье, только одно мгновенье — и трасса бьет в мотор. Кажется, там блеснуло пламя… или это только кажется? Трасса снова уходит в сторону, но мимоходом прочерчивает плоскость. В следующую секунду «фокке-вульф» отваливает, и Лимарев, не в силах сдержать радостного возгласа, посылает прямо по кабине фашиста заключительную очередь. Враг уходит, оставляя за собой дымный след. Облегченно вздыхая, Лимарев меняет занемевшую на рукоятке управления руку. Осматривается. Самолет Коломенского снова набирает высоту, и только теперь Лимарев слышит в шлемофоне его скупую похвалу:

— Молодец, Алексей! Молодец!

И впервые, после того как расстался с капитаном на аэродроме, Лимарев улыбается. Чтобы не отстать, он резко прибавляет газ и… вдруг с ужасом замечает, что, недавно послушный малейшему движению рулей, истребитель неумолимо клюет носом и начинает беспорядочно падать.

«Вот тебе и молодец», — с горечью подумал Лимарев, предпринимая отчаянные, но безрезультатные попытки выровнять машину. Кабина быстро наполнялась дымом.

Нужно прыгать. Лимарев рванул аварийную рукоятку, и встречный поток воздуха легко, словно лист бумаги, сорвал фонарь. Лейтенант, с силой отталкиваясь от бортов кабины, вывалился из самолета. Резкий рывок дал знать, что парашют раскрылся.

Коломенский три раза обошел вокруг Лимарева. Один раз он был так близко, что Лимарев рассмотрел даже лицо, и ему показалось, что капитан ободряюще кивает ему головой. Вскоре Коломенский ушел. Несколько мгновений Лимарев жадно следил за удаляющимся истребителем, потом нехотя оторвал взгляд, посмотрел вниз. Там, в стороне от дороги, поднимался столб густого черного дыма — горел его самолет. К нему от шоссе сбегались солдаты. Другая группа со всех ног спешила туда, где должен был приземлиться летчик.

«Не стреляют. Хотят взять живым…» Лимарев посмотрел на свою правую руку, стиснувшую рукоятку пистолета, и поймал себя на том, что никак не может вспомнить, когда успел его вытащить из кобуры.

Земля была уже в каких-нибудь двухстах метрах. Ветром Лимарева сносило от дороги к лесу. Это хорошо. В нескольких десятках метров от земли он резко подтянул стропы. Немцы разгадали маневр, когда его отнесло от них метров на сорок. Еще в воздухе он отстегнул парашют и, едва коснувшись земли ногами, не чувствуя боли от удара, вскочил и бросился к лесу. Сзади захлопали выстрелы, но Лимарев, не обращая на них внимания, бежал изо всех сил. Цель была уже совсем близко, когда слева, откуда ни возьмись, наперерез ему выскочило три солдата.

«A-а, дьявол!» — выругался он про себя и, далеко выбрасывая вперед руку, почти не целясь, выпустил всю обойму. Один упал, широко раскинув руки, другой шарахнулся в сторону, но третий, увернувшись от пули, бросился на него и схватил за горло. Падая, Лимарев увлек за собой врага и, на какую-то долю секунды оказавшись сверху, изо всей силы ударил пистолетом по голове. Тот сразу обмяк и разжал пальцы. Лимарев, подхватив его автомат, хотел было снова броситься к лесу, но передумал, лег на землю и, прикрываясь трупом, как бруствером, изготовился для стрельбы. Преследовавшие его фашисты разделились на две группы, пытаясь окружить, отрезать от леса. Этого нельзя допустить. Несколько коротких очередей по группе, обходящей справа, заставили ее залечь. Лимарев перевел взгляд налево. Еще очередь. И еще. Потом быстро вскочил на ноги и сделал короткий рывок к лесу. Тотчас вслед ему раздались автоматные очереди, вокруг засвистели пули. Лимарев снова упал и стал отстреливаться. Гитлеровцы теперь были уже совсем близко: когда он перебегал, они тоже продвинулись вперед. Лимарев осторожно приподнял голову.