Так полон или пуст? - [72]

Оказалось, что оптимизм играет решающую роль в принципиальных вопросах, от выбора инвестиционных решений до продуктивности человека. Умеренный оптимизм имел положительную связь со здравыми решениями, а вот сверхоптимизм – с авантюрными. Как чаще всего бывает в жизни, умеренность, похоже, обеспечивала гармонию.

Некоторая недооценка стоящих перед нами препятствий прибавляет сил, чтобы взять барьер. Однако если мы совершенно игнорируем опасности и риски, полагая, что они не имеют к нам отношения, то не будем готовы преодолеть помеху, когда она действительно появится перед нашим носом. Как выразительно сформулировали свой вывод Пури и Робинсон, «оптимизм похож на красное вино: бокал в день полезен для здоровья, но бутылка ежедневно – уже опасность». Излишний оптимизм, подобно неумеренному пьянству, может быть опасным не только для нашего здоровья, но и для кошелька.

Подводный камень

Обсудим строительство Сиднейского оперного театра[296]. 13 сентября 1955 года премьер австралийского штата Новый Южный Уэльс Джозеф Кэхилл объявил конкурс на лучший проект театрального здания. Место для него определили на Беннелонг-Пойнт, в сиднейской гавани. Свои проекты представили более 230 архитекторов со всего мира. Победила работа датского архитектора Йорна Утзона и его команды. Датчане были награждены возможностью возвести здание, которое впоследствии назовут современным шедевром, символом нашего времени, и немедленно приступили к работе. Стоимость проекта они оценили в 7 миллионов австралийских долларов, а дату завершения строительства назначили на 26 января 1963 года[297], то есть отвели себе на работу примерно 6 лет. На тот момент такой срок казался достаточным для возведения здания. Однако довольно скоро обнаружились непредусмотренные сложности.

Прежде всего, команда архитекторов столкнулась с непредвиденной штормовой погодой, и отведение воды со строительной площадки потребовало больших усилий. Кроме того, пришлось приступать к строительству до окончательного завершения проектной документации. Это привело к многочисленным проблемам. В частности, колонны открытой галереи оказались слабыми и не могли поддерживать крышу, в результате их пришлось возводить заново[298]. К 1966 году на проект уже израсходовали на 16 миллионов долларов больше запланированного, а команда отставала от графика более чем на 3 года. Напряженность между архитекторами и государственными чиновниками росла день ото дня. Каждая сторона возлагала на другую всю вину за сложившуюся ситуацию. В итоге Йорн Утзон отказался продолжать работу, и окончание строительства снова было отложено.

Сиднейскую оперу открыли в 1973 году, через 10 лет после назначенного срока. Общие затраты составили 102 миллиона долларов, то есть изначальный бюджет был превышен в 14 раз! Нет сомнений, что результат производит сильное впечатление, но нельзя ли было лучше продумать план, предусмотреть и принять в расчет вероятные сложности? Почему не был предложен более обоснованный бюджет и реалистичные сроки?

Случай с Сиднейским оперным театром – не единичный. Идет ли речь о строительных работах, кинофильме, театральной постановке, званом обеде, ремонте дома, войне или мирном урегулировании, перерасход средств и просрочка исполнения уже практически стали нормой. Британское правительство, например, решило обратить серьезное внимание на эту проблему. В «Зеленой книге» (Green Book) Казначейства Ее Величества, где излагается общая методология экономической экспертизы и оценки, были опубликованы специальные рекомендации, как вносить поправки на чрезмерную оптимистичность при определении стоимости проектов. Особое прямое указание по этому поводу гласит: «Существует выраженная систематическая тенденция оценщиков проявлять излишний оптимизм. Чтобы сгладить эту тенденцию, экспертам следует вносить аргументированные, основанные на эмпирических данных поправки в оценку затрат, экономического эффекта и длительности работ по проекту»[299]. С тех пор поправки на неоправданный оптимизм были внесены в бюджет многих государственных программ, включая Олимпийские игры 2012 года в Лондоне.

Кредиторы, судя по всему, осознают наличие склонности к оптимизму в людях (но совсем не обязательно – в самих себе). Разве они не стараются использовать и даже усилить эту склонность при маркетинге кредитных продуктов? Нереалистично низкая оценка вероятности негативных событий в своей жизни (таких как болезнь и потеря работы) и одновременно завышение шансов на позитивные перемены (например, прибавку к зарплате) подталкивают заемщиков брать больше, чем они бы взяли, адекватно учитывая все обстоятельства. Тем не менее, как было совершенно очевидно в сентябре 2008 года, ценные бумаги так же упрямо падают в цене, как и растут. Экономисты считают, что основной причиной финансового кризиса 2008 года явился именно чрезмерный оптимизм[300]. Склонность к оптимизму притупляла предусмотрительность не только частного сектора (людей, которые считали, что стоимость их домов и уровень зарплаты будут расти, а процентные ставки останутся на прежнем уровне), но и государственных должностных лиц, рейтинговых агентств и финансовых аналитиков, которые все время ожидали неправдоподобно высоких прибылей.