Так начинался "Аквариум" - [14]

Джордж, например, помнит, как он вместе с Бобом поехал в гости к Эдмунду. Выйти на Эдмунда – то есть познакомиться с ним – вступить в контакт – пообщаться – побеседовать – побазарить – закорешиться – помог знакомый Джорджа и Боба Ярослав Шклярский. Он был двоюродным братом Эдмунда. АКВАРИУМ в то время только-только ещё начинался. У Ярослава также была своя команда, она именовалась 2001 и базировалась в Горном институте. По иронии судьбы – хотя никакой иронии в этом нет, и только законченный идиот сочтёт полным иронии тот факт, что пятнадцать тысяч лет спустя в Горном трудился, в свободное от АКВАРИУМА время, классический аквариумный бас-гитарист Михаил Борисович Файнштейн. Иногда также известный в отечественных рок-кругах под лейблом Васильев. Однако – sorry, Михаил! – вовсе не про Васильева-Файнштейна сейчас песня поётся.

Правда, с Эдмундом Шклярским отношения у АКВАРИУМА не сложились. Нет, никаких ссор не было. Просто Эдмунд с юных лет уже шёл по собственной творческой дороге. Когда Боб и Джордж приехали к нему домой на Гражданский проспект, он сначала послушал аквариумный материал, а потом спел несколько своих песен. Джорджу кажется, что тогда Эдмунд исполнил песню про великана, которая потом вошла в классический репертуар «Пикника». Немногочисленные совместные репетиции с АКВАРИУМОМ не дали никакого результата.

Не без удовольствия заныривая в глубокие воды своего и аквариумного прошлого, Джордж поневоле обратил внимание на некоторую относительность разных архивно-исторических сведений, которыми время от времени потчуют публику почтенные рок-н-ролльные архивариусы. Нет, Джордж абсолютно – ни в коей мере – ничуть не пытался опорочить честный труд этих людей; правда, его самого в исторические реки – воды – озера – никогда не тянуло. Всё же он давным-давно заметил, что многое в этих изысканиях не совсем соответствует тому, чему оно вроде бы должно соответствовать.

Взять хотя бы всё тот же АКВАРИУМ.

Да, он только начинался.

Не было ничего – ни инструментов, ни музыкантов.

Денег, естественно, тоже не было. Ничего и никого, кроме Боба и Джорджа. И некоторого количества песен. Как выяснилось впоследствии, для начала этого оказалось вполне достаточно.

Однако вернёмся к джорджевским заныриваниям в прошлое и к некоторым несоответствиям, случайно им обнаруженным в так называемых исторических изысканиях. Не то чтобы несоответствий было дико много. Когда человек читает что-то про своё прошлое (в данном случае таким человеком оказался Джордж), то даже какие-то мелкие неточности его пусть и не удручают особенно, но и не радуют безгранично. Так вот, в авторитетных хрониках указано, что АКВАРИУМ некоторое время базировался на репетиционной точке группы Ярослава Шклярского, то есть группы 2001 на Малом проспекте, 40.

Некоторым временем следует считать… тут даже Джордж не сразу вспомнил, но потом, после заявил, что «базирование» продолжалось не более двух – двух с половиной репетиций. Максимум трёх.. Такого рода неточностей Джордж со временем в разных энциклосправочниках обнаружил не так уж и мало. Глубоко комментировать их у Джорджа не возникло желания, ему как бы просто нечего сказать также, например, в связи с текстом, повествующим о том, что «в первый относительно стабильный состав группы вошли» – вместе с Гребенщиковым и Гуницким – «Александр Цатаниди – бас, и Михаил Воробьёв – фортепиано».

С одной стороны, это вроде в самом деле так. Только «относительная» стабильность была настолько относительной! Саша Цатаниди чуть-чуть поиграл в АКВАРИУМЕ на басу – впрочем, Джордж совершенно уже и не помнит, где сие могло происходить… ну разве что на убогой репетиционной базе в Зеленогорском Доме пионеров, куда нищий безаппаратурный АКВАРИУМ некоторое время ездил репетировать зимой 1973 года. Но Цатаниди в АКВАРИУМЕ не задержался. Ни одного концерта с ним не состоялось. Любопытно зато вот что: однажды, или в 2005-ом, или в 2006 году, Джордж получил по электронной почте письмо от Цатаниди из славного города Сиэттла. Джорджевский же е-мейл Саше подсказала замечательная Умка (она же Анна Герасимова), которая тогда путешествовала по Штатам и выступала перед российскими эмигрантами в нескольких американских городах.

Цатаниди написал Джорджу. Джордж ему ответил. Их письма друг другу были тёплыми и радостными, только они очень уж давно не виделись – лет двадцать пять, а то и побольше, да толком и не общались к моменту Сашиной эмиграции. Никакого дальнейшего развития их переписка, впрочем, не получила. Цатаниди в своём первом (и единственном) письме сообщил Джорджу, что недолюбливает электронную почту. Но летом, наверное, опять приедет в Санкт-Петербург, как неоднократно уже поступал в предыдущие годы. Джордж рассказал об этом Бобу, тот ответил, что во время своего пребывания на гастролях в Сиэттле видел старинного знакомого. Тогда они немножко поговорили… Ни о чём.

Цатаниди больше Джорджу ничего не писал. Ну что же делать, если не любит человек электронную почту? Неизвестно также, приезжал ли он снова в Питер.

Не менее мифической в аквариумном контексте фигурой был и пианист Миша Воробьёв. Джорджу он в большей степени запомнился как человек с деловыми наклонностями и умеющий в нужное время доставать аппарат, а также как юрист. Хотя, разумеется, и на фоно вроде бы неплохо играл порой…