Так ли плохи сегодняшние времена? - [21]
Прозерпина. Ну да, вы всегда клянетесь не подумав. Что ж, Евридика, коли так вышло, клятву нужно исполнять. Только я добавлю одно условие в подорожную: если он хоть раз оглянется на вас в пути, вы возвращаетесь, клянусь Стиксом.
Плутон. Сударь, вы слышите, что говорит моя жена?
Мистер Спиндл (Уизлу). Эта речка Стикс прекрасно улаживает споры между мужем и женой. Жаль, Темзе это не дано.
Орфей. Благодарю, Ваше Дьявольское Величество, за вашу адскую доброту.
Плутон. Надеюсь, вы остережетесь и не опорочите расположение, которое я вам явил.
Прозерпина. Которое, с вашего позволения, явила я, сэр.
Плутон. Ну да, которое явила моя жена.
Капитан Уизл (Спиндлу). А у нас там злобствуют, называя скверного мужа сущим дьяволом.
Евридика. Благодарю вас, Ваше Величество, за ваше заступничество, и не буду я стоить вашей царской милости, если не оправдаю его.
Прозерпина. Не сомневаюсь, что, пробыв здесь достаточно долго, ты сможешь оставить мужа с носом.
Евридика. Чтобы научиться этому, мало кому из женщин надо являться сюда.
Прозерпина. Я рада, что они себя так поставили. Дорогая Евридика, от всей души желаю тебе доброго пути и надеюсь вскоре увидеть тебя снова.
Евридика. При первой же моей возможности, Ваше Величество.
Плутон. Прощай, друг Орфей, с превеликим удовольствием возвращаю тебе жену в надежде, что как ты явился за ней сюда, так же точно заявишься снова, чтобы сбыть ее с рук.
>Уходят Плутон, Прозерпина, капитан Уизл и мистер Спиндл.
Евридика. Итак, сударь, я должна отправиться с вами на тот свет. А как случилось, что ты явился забрать меня отсюда, когда я умерла, если при жизни ты не чаял отправить меня сюда?
Орфей. Страсть меня ослепляла. И потом, как всякий смертный, я не знал своего счастья, пока не потерял его.
Евридика. Ты что же, правда хорошо относился ко мне?
Орфей. Да, дорогая, как и ты ко мне, полагаю; твои слезы при расставании тому свидетельством.
Евридика. Ха-ха-ха! Чудак, просто мне было страшно умирать, вот и все. А расставание с тобою, скажу честно, было для меня облегчением, дорогой.
Орфей. Выходит, ты этого хотела?
Евридика. Еще как. Только об этом и молила.
Орфей. Разве мы не жили душа в душу?
Евридика. Ага, «душа в душу». Разве ты не бросил меня ради золотого руна?
Орфей. Если ты так ставишь вопрос, то чего ты бежала от меня в Фивы на всю зиму?
Евридика. А ты чего завел любовницу в мое отсутствие, мог ведь и приехать ко мне?
Орфей. Как будто ты не увлекалась и не развлекалась, вместо того чтобы крепить семью!
Евридика. Как будто ты не спускал деньги на содержанок, вместо того чтобы содержать собственную жену!
Орфей. И чего ты все время ныла?
Евридика. По твоей милости. Ты убил мою любимицу обезьянку, потому что я отказалась танцевать с этим повесой Геркулесом и прочей братией-аргонавтами.
Орфей. Между прочим, ты обедала с этим повесой, когда я был в отлучке, и еще расшибла мою любимую скрипку, потому что я не стал танцевать с этой кокеткой мисс Аталантой и прочими твоими кривляками.
Евридика. Ты наверняка танцевал с ней приватно; а скрипку твою я опять разнесу, и по тому же поводу.
Орфей. А я тебя с твоей обезьянкой пошлю к дьяволу, если будешь задевать моих друзей.
Евридика. Ха-ха-ха! Тогда тебе придется идти за мной снова, как в этот раз, ха-ха-ха!
Орфей. Слушай, прекрати этот невыдержанный смех.
Евридика. Как же мне не смеяться на пороге светлой жизни, которую ты так возлюбил, что жаждешь получить ее снова?
Орфей. Ради будущего можно научиться исправлять свои недостатки.
Евридика. Жизнь скорее научит нас тому, что ничего нельзя поправить; умей мы учиться, как ты говоришь, мы бы, поженившись, очень скоро научились на примере других, да и на собственном опыте; меня же память о прошлой ссоре только вдохновляла на новую. Если бы жизнь могла исцелять от глупости, мужчины не торопили бы это исцеление.
Если ты рассчитываешь, что жизнь исправит тебя и вознаградит, оглянись на третьем шагу и отправляйся дальше в одиночестве.
Орфей. Из любезности к вам я, пожалуй, проверю вашу гипотезу, а не свою.
Евридика. Так трогайтесь, молю вас, своими словами вы подтвердили, что наш брак возобновился, потому что так благородно отказаться от жены может лишь истинно почтительный муж. Итак, доброго нам пути.
Обернись, обернись же, дражайший
Уходит, она за ним следом.
>Место действия: берега Стикса. Голоса несколько раз кличут Харона.
Автор. Харона нет на месте, публика теперь заскучает.
Критик. Скажите, сударь, почему у Орфея то речитатив, то пение?
Автор. Сударь мой, я вроде бы не перекармливаю публику речитативом, я вижу, как в опере она засыпает на речитативе. И потом, вы сами можете сообразить, почему он прерывает пение: его супруга испортит любую песню. Сойдет такой ответ?
