Так это было - [23]

Шрифт
Интервал

Маршал И. Конев наблюдал за боями с крыши высокого дома. Живая карта лежала перед ним. Впоследствии он писал в своей книге «Сорок пятый»:

«С высоты восьмого этажа открылась панорама Берлина, в особенности ее южной и юго-западной части. Левый фланг был виден так далеко, что даже чуть-чуть просматривался вдали Потсдам. В поле обозрения входил и правый фланг, где предстояло на окраине Берлина соединиться войскам 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов…

На моих глазах происходило форсирование Тельтов-канала… В общем-то оно шло успешно».[10]

Маршал видел, как инженерные части наводили понтонные мосты, как по ним под огнем двигались передовые отряды, а затем пошли и танки. Это убедило его в том, что задача будет решена. И действительно, после многочасового жаркого боя, во время которого нужно было отстаивать каждый дом и каждый его этаж, танкисты Рыбалко углубились более чем на 2 километра, и это обеспечило надежность захваченного плацдарма. Отличилась танковая бригада Д. Драгунского, получившего за берлинскую операцию вторую Золотую Звезду Героя Советского Союза.

Вечером стало известно, что войска Д. Лелюшенко вышли к реке Хавель и захватили юго-восточную часть Потсдама, а затем одной бригадой ворвались в центральную часть города. На юге армия А. Жадова, передовым корпусом генерала Г. Бакланова, уже стояла на Эльбе, а гвардейцы — кавалеристы генерала Баранова форсировали реку и обошли с северо-запада город Мейсен. Предстояла встреча советских и американских войск в районе Торгау.

Наступали решающие дни. Большая победа складывалась из побед на Шпрее, у Трептов-парка, на Тельтов-канале, у Потсдама, в Басдорфе, где войска Рыбалко соединились с войсками Чуйкова и танками Катукова и изолировали группировку генерала Буссе от берлинской группировки и от армии Венка.

Вечером мы решили зайти к командующему 5-й ударной армией генералу Н. Берзарину. Военные корреспонденты хорошо знали этого обаятельного человека, талантливого полководца еще по Ясско-Кишиневской и Висло-Одерской операциям. Теперь же, когда его армия успешно продвигалась к центру Берлина и в полосе ее действий лежали Александерплац, дворец Вильгельма и имперская канцелярия, когда она перешагнула через Шпрее, разговор с ним представлялся очень интересным.

Командарм только что вернулся в штаб, расположенный в полуразрушенном доме близ Карлсхорста, и сразу же принялся за дела. В ожидании приема мы видели, как ежеминутно входили и выходили из его комнаты озабоченные, торопливые офицеры. Здесь не было слышно стрельбы — то ли потому, что толстые стены дома гасили грохот переднего края, ушедшего за Трептов-парк, то ли потому, что наступила ночь и стрельба затихала.

Встретил нас плотный, с седыми висками генерал Берзарин улыбкой. Он тут же заявил, что с удовольствием прочел «Непокоренные» Горбатова.

На столе командарма лежала большая карта Берлина — коричневый чертеж города, на котором кварталы были обозначены цифрами, написанными карандашами разных цветов, и только он знал значение каждого цвета. И все же очень ясно на карте проходила жирная ломаная линия, отметившая сегодняшний успех армии, и в частности корпуса генерала И. Рослого.

Генерал Берзарин с воодушевлением рассказывает нам о действиях корпусов и дивизий армии. Он тепло говорит о командирах и солдатах, которые вместе с ним прошли длинный, тяжкий боевой путь.

Я слушаю его и вспоминаю нашу встречу с Рослым в 1942 году под Моздоком. Мы тогда вместе наблюдали за боем, происходившим в долине Терека. А вечером он устроил меня на ночлег в селе Верхние Ачалуки вместе с капитаном Бобровым — командиром батальона, который только что был выведен в резерв после кровопролитной схватки в Чеченской балке. Капитан оказался человеком уравновешенным и откровенным. Я заметил, что он необыкновенно спокойно относился ко всем событиям на фронте. Прикрыв один глаз и лукаво улыбаясь, он говорил: «Вот когда мы с вами встретимся в Берлине…» Откровенно говоря, мне его обещания казались слишком далекой перспективой, но я молчал. Как-то на рассвете я проснулся от какого-то шороха. В комнате было еще темно, но капитан уже не спал. С коптилкой в руках он стоял на коленях и что-то рассматривал. На полу лежала карта, не похожая на наши полевые. Это был простейший план Берлина.

В 1942 году Бобров изучал главные улицы и площади германской столицы. Меня тогда поразила уверенность, которая жила в нем в тяжелые дни боев на Тереке. Эта вера в нашу победу помогла тысячам таких, как он, дойти до Берлина… О них и говорит генерал Берзарин.

— Трептов-парк — это уже центр Берлина, — продолжает он. — Пройдет время, и мы поставим там памятник нашим героям. Не забудем и Оберемченко…

Берзарина срочно вызвали в штаб фронта, и мы распрощались.

Позже стало известно, что командование 1-го Белорусского фронта назначило Николая Эрастовича Берзарина комендантом и начальником гарнизона Берлина. Выбор был сделан не случайно: Берзарин был человеком исключительно душевным, в его глазах всегда теплилась улыбка, он умел сочетать в себе организованность и дисциплину с удивительной отзывчивостью.


Рекомендуем почитать
Белая земля. Повесть

Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.).  В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.


В плену у белополяков

Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.


Признание в ненависти и любви

Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.


Героические рассказы

Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.


Тамбов. Хроника плена. Воспоминания

До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.


С отцами вместе

Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.