Таинство длиною в жизнь. Как найти свою любовь и семейное счастье - [44]

Некоторые читают о тех, кто ушел из жизни самовольно, молитву преподобного Льва Оптинского. Но точно так же можно просто доверить этого человека Богу (в этом, собственно, и суть упомянутой молитвы). Доверить, не отмахиваясь, мол, Господь с ним разберется, а вверяя боль своего сердца. Я прихожу с этим к Богу и понимаю, что Господь любит ушедшего человека несравнимо больше, чем я. И боль, которую Он за него претерпел, настолько выше моей, что я на этом успокаиваюсь. Это — самая главная молитва об ушедшем из жизни плачевным образом.

Преподобный старец Паисий Афонский рассказывает о несчастном человеке, которого поймали то ли коммунисты, то ли фашисты и долго издевались над ним. И когда его куда-то вели по горам, чтобы снова подвергнуть мучениям, он вырвался и бросился в пропасть, потому что боялся страданий… И с одной стороны, это самоубийство. А с другой — старец Паисий говорил, что никто не может сказать, какова его участь. Да и вообще какова участь того или иного самоубийцы. Суд над каждым из нас принадлежит лишь Богу.

Старец объяснял, что когда Церковь не отпевает самоубийц, не хоронит их в церковной земле, то это не выражение Суда Божьего в отношении человека, а некая дисциплинарная мера, ограничивающая возможность ухода из жизни таким образом. Отмени это — насколько больше людей малодушно расстанутся с жизнью? Ну а суд лишь Богу принадлежит.

Милость Божия превосходит абсолютно все. По слову преподобного Исаака Сирина, как горсть праха, брошенная в океан, безследно поглощается им, так же и прегрешения каждой человеческой плоти перед лицом любви Божией. Нет ситуации, когда мы не могли бы надеяться на милость Божию к человеку.

И еще один ключевой момент. Мы можем творить милостыню в память о самовольно ушедшем из жизни человеке, можем читать молитву преподобного Льва Оптинского, можем доверять этого человека Богу, но при этом очень важно, как мы сами живем. Становится ли наша жизнь жертвой за усопшего человека или нет.

У преподобного Марка Подвижника есть замечательное рассуждение о двояком восприятии. Он говорит, что если ты человека осуждаешь или обижаешь, то понесешь какую-то часть его искушений. А если любишь и поручаешься за него, то естественным образом разделяешь его тяготы. В случае со смертью важно восприятие второго типа. Когда ты любишь человека, то устанавливается неразрывная связь между тобой и им, и то, что ты делаешь в память о нем, с мыслью о нем, выполняя некий долг перед ним, так или иначе ему сообщится. Это не как в католическом учении о сумме добрых дел, приобретенных за жизнь: есть у тебя запас этих добрых дел, и ты можешь с кем-то поделиться. Нет, не так. Речь просто о единстве с тем, кого любишь. Оно не может быть утрачено.

Общение с умершими

Некоторым людям становится легче, когда они как бы общаются со своими усопшими близкими в течение всей жизни. Например, разговаривают так, как будто человек рядом.

Есть такой замечательный момент в жизнеописании архимандрита Павла Груздева. На похоронах председателя сельсовета он обращается к усопшему, стоя перед могилой: «Васька, мы с тобой так хорошо жили, не ссорились, не ругались никогда…» И люди плачут, потому что отец Павел говорит с ним, как с живым. Иногда человек на поминках обращается к покойному с какими-то словами, и возникает реальное ощущение, будто два человека беседуют. Но это возможно, когда у человека есть глубокое душевное здоровье, огромная внутренняя естественность. Потому что следствием такого общения с усопшими может стать серьезное повреждение. Человек начинает слышать «отклики», «голоса», замыкается, уходит от общения реального, и в нем происходит страшный внутренний надлом.

Поэтому гораздо лучше, чтобы общение с нашими усопшими осуществлялось через молитву о них. Тогда мы точно можем быть уверены, что им от этого есть польза.

Наши отношения с людьми, в том числе с самыми близкими, должны строиться так: есть один человек и есть другой, а над ними Господь. Когда отношения строятся лишь по горизонтальной линии, от человека к человеку, — это неправильно. Отношения должны осуществляться, условно говоря, через верх: восходить к Богу и потом нисходить к человеку. Тогда они будут намного крепче, чище, совершеннее. Живя здесь, на земле, мы об этой восходящей-нисходящей траектории забываем. А когда любимый уходит, волей-неволей приходим к должному. Мы идем по восходящей линии, и уже Господь нашу любовь возвращает тому, к кому она обращена.

Посмертная верность?

Есть люди, которые после смерти второй половинки решаются хранить верность ушедшему в мир иной и больше не вступать ни в какие другие отношения. Это, безусловно, подвиг. Но в момент, когда человека одолевает страшное горе потери, он может переоценить свои силы и способности к такому подвигу. Поэтому однозначно никаких обетов давать не стоит.

Здесь не может быть единого правила для всех. Мы знаем, что Церковь разрешает брак овдовевшим супругам, в этом нет ничего предосудительного. С другой стороны, вполне естественно, что человек, потерявший того, кого любил сильнее всего в своей жизни, больше не хочет ни с кем быть. Это зависит от особенностей взаимоотношений между конкретными людьми. Не нужно принуждать себя к чему-то, нет долга поступать так или иначе. Человек в данном случае должен делать то, что для него будет естественно. Вот он встретил, и полюбил, и вступил в брак, и все само собой решилось. А если сердце человека занято и в него уже никто больше не входит, то пусть оно так и остается.