Таинственный - [79]

На этот раз он достиг того рубежа, за которым возврат невозможен и ни о какой сдержанности не могло быть и речи. Он приближался к разрядке, и Джори тоже. Сойер снова задвигался сильными ритмичными толчками и почувствовал, что словно плавится, изливаясь в нее с каждым толчком. Он беспомощно выдохнул ее имя:

– Джори…

– Ш-ш, я знаю. – Джори погладила его и прерывисто выдохнула: – Знаю.

Обессиленный и удовлетворенный, он рухнул на нее, уронив голову ей на плечо. Его дыхание постепенно выравнивалось, он нежно погладил ее упругую талию, изгиб бедер. Сойер вдруг почувствовал полное изнеможение, сейчас он мечтал только об одном – закрыть глаза и уснуть.

Близость с этой женщиной дала ему невероятное чувство: как будто на несколько мимолетных мгновений ему открылось какое-то безмятежное спокойствие, которого не хватало в его жизни последние несколько лет. Сначала с головой уйдя в работу, потом с таким же рвением занявшись поисками убийцы сестры, он закоснел в своем одиночестве и в напряжении, которое не отпускало ни на минуту. И вот теперь наконец с ним

Джори, милая, очаровательная Джори. Его мир и его покой.

Глава 15

Джори открыла глаза и заморгала, возвращаясь к реальности.

Она была в лесу, сквозь ветви деревьев виднелось знакомое озеро, осеннее солнце ласкало ее кожу… Только что они с Сойером занимались любовью, а потом заснули. Он лежал на боку рядом с ней, его голова покоилась на ее плече, глаза были закрыты. Джори с удивлением отметила про себя, что во сне он выглядел молодым, почти мальчишкой. Волосы, напоминавшие по цвету золото, разметались вокруг головы, лицо казалось глубоко умиротворенным.

Сон смягчил суровые складки вокруг его глаз и губ.

Она с трудом удержалась, чтобы не погладить лицо, которое, когда Сойер бодрствовал, так искажало напряжение. Но она решила его не будить: Джори не чувствовала себя готовой посмотреть в глаза Сойеру после того, что между ними произошло.

«Последний раз, – напомнила она себе собственные слова. – Это был последний раз».

Они оба хотели, чтобы этот раз был последним, оба не рассчитывали на большее, да это было бы и невозможно.

Глядя на спящего Сойера, Джори чувствовала и то, что не готова сказать «прощай». Она понимала, что расставание неизбежно, что оно уже близко, но пока не могла заставить себя распрощаться с ним.

Осторожно, чтобы не разбудить Сойера, она села. Стоило ей отодвинуться от его теплого тела, как сразу стало холодно. День был теплым для ноября, но все же не настолько, чтобы можно было разгуливать нагишом. Джори поспешно потянулась за красным свитером, который валялся на земле среди другой разбросанной одежды. Стряхнув прилипшие сосновые иголки, Джори натянула свитер, обхватила себя руками и задумалась, что делать дальше.

Можно было дождаться, пока проснется Сойер. А можно тихо одеться и уйти, оставив его здесь спящим. В таком случае не нужно будет говорить никаких слов. Наверное, так будет легче для них обоих.

Приняв правильное, как ей показалось, решение, Джори потянулась за джинсами. Белые шелковые трусики, в спешке снятые вместе с джинсами, так и остались внутри.

«Как знать, – подумала Джори, – может, Сойер даже обрадуется, когда, проснувшись, обнаружит, что меня нет». У нее, правда, были некоторые сомнения насчет его машины, но она сказала себе, что просто ищет благовидный предлог, чтобы остаться. Вряд ли это можно считать уважительной причиной. Сойер найдет кого-нибудь, кто подвезет его до оставленного на шоссе «шевроле».

«Но кто это сделает? У него же нет в городе ни одного друга, – укоризненно напомнил ей внутренний голос. – Да и при чем тут машина? Неужели ты оставишь его одного в лесу – нагого и спящего?»

Джори загляделась на великолепное тело Сойера. В нем все было безупречно: развитая рельефная мускулатура, крепкие мышцы рук, плоский живот. Ее взгляд скользнул вдоль полоски золотистых волос, спускающейся от груди к животу и ниже… Джори вспомнила недавнее ощущение его твердой пульсирующей плоти внутри себя и поспешно отвернулась.

Ее переживания были порождены не только страстью, следы которой остались на ее теле. Джори знала: то, что произошло между ними, было не просто утолением внезапного вожделения, они соединились на более глубоком, эмоциональном уровне. Во время этой короткой – слишком короткой! – интерлюдии их тела, их души, их сердца – все слилось в совершенной гармонии. И Джори почти поверила, что у них есть будущее. Почти.

Она встрепенулась, быстро натянула трусики, потом джинсы и встала на колени, чтобы дотянуться до одного носка. Второго нигде не было видно, поэтому она поднялась и стала его искать.

Сойер зашевелился и что-то прошептал во сне. Джори расслышала свое имя. Она оцепенела и уставилась на Сойера, ожидая, что он проснется и посмотрит на нее своими проницательными глазами… Она боялась, что не сможет вынести, если эти голубые глаза снова станут холодными и колючими, она не хотела слышать, как он безапелляционным тоном заявит, что ей пора уезжать. Она и сама знала, что пора, но это не мешало ей оттягивать момент, когда они расстанутся навсегда.

Джори подождала еще немного, убедилась, что Сойер не проснулся, и продолжила поиски носка. Вдруг ее внимание привлек какой-то всплеск, раздавшийся на озере. Джори оглянулась и увидела, что на воду опустилась жирная коричневая дикая утка, по-видимому, не заметившая людей. Утка уплыла. Расходившиеся по воде круги о чем-то смутно напоминали, и постепенно в сознании стали всплывать размытые образы. Воспоминания уносили Джори в то далекое лето…