Таинственный цилиндр - [62]

– Тут нет никаких сомнений, – ответил токсиколог. – В желудке оказалось огромное количество виски. Незаметно дать яд было для убийцы проще простого: сегодня виски в большинстве случаев так и так попахивает эфиром. Кроме того, Фильд уже проглотил яд, прежде чем заметил, что у виски какой-то привкус. Если вообще заметил.

– Он что, не мог разобрать на вкус? – устало спросил Эллери.

– Я еще ни разу не попробовал этот яд на вкус, молодой человек, а потому не могу утверждать с уверенностью, – ответил доктор Джонс уже с некоторым раздражением. – Но я сомневаюсь, что Фильд мог почувствовать привкус – во всяком случае, не настолько, чтобы встревожиться. А если он хотя бы раз проглотил виски с ядом, то больше уже не смог бы что-то разбирать на вкус. Достаточно одного глотка, чтобы все обожгло внутри.

Квин повернулся к Праути, сигара которого погасла. Его сморил здоровый сон.

– Эй, док, послушайте! Праути с трудом открыл глаза.

– Где мои домашние туфли? Вечно куда-то задевают мои шлепанцы! Черт!

Хотя атмосфера стала несколько напряженной, все разразились дружным хохотом. Когда Праути настолько пришел в себя, что осознал смысл своих слов, он присоединился к общему веселью и сказал:

– Все происшедшее со мной свидетельствует только о том, что мне лучше отправиться домой, Квин. Что вас интересует еще?

– Расскажите мне, – сказал Квин, все еще трясясь от смеха, – что показал анализ виски.

– О! – Казалось, Праути снова был совершенно бодр и готов ко всему. – Виски в маленькой бутылке был настолько хорош, насколько только может быть хорош виски вообще. Ведь я уже несколько лет только и делаю, что провожу химический анализ спиртного да беру пробы на алкоголь. У Фильда так отвратительно пахло изо рта, потому что к запаху виски примешивался запах яда. Потому-то я поначалу и решил, что он пил отвратительную самогонку. Виски, который вы прислали мне из квартиры Фильда, тоже отменного качества. Вероятно, это была одна и та же партия виски. Я бы даже решился на утверждение, что она – импортная. Со времен войны я не встречал отечественного виски в таких бутылках. Разве что остался довоенный продукт, который пролежал все это время на складе… Я полагаю, Велье уже сообщил вам, что джин с элем тоже в полном порядке.

Квин кивнул.

– Ну, теперь наши вопросы, кажется, исчерпаны, – сказал он невесело. – Похоже, мы обречены на полное неведение относительно всего, что касается этого тетраэтилсвинца. Чтобы знать наверняка, док, продолжайте работать вместе с профессором и попытайтесь найти хотя бы какую-нибудь зацепочку. Вы, специалисты, все равно понимаете в этом яде больше, чем любой из моих людей, которому я мог бы поручить расследование всего, с ним связанного. Разумеется, я сознаю, что из этого блуждания ощупью в потемках вряд ли что-нибудь выйдет. И все-таки…

– Это, безусловно, правильно, – пробормотал Эллери. – А писатель пусть занимается собственными делами. Так оно будет лучше…

– Схожу-ка я, наконец, в книжную лавку, – решительно заявил Эллери, когда Праути и Джонс удалились, – да поговорю насчет издания Фальконе.

Он вскочил и стал искать пальто.

– Не смей никуда уходить! – Инспектор силой усадил Эллери в кресло. – Нечего тебе там делать! Твоя проклятая книжка от тебя никуда не уйдет. Я хочу, чтобы ты посидел здесь и вместе со мной поломал голову.

Эллери со вздохом расположился на кресле поудобнее.

– Вот так всегда! Как только я понимаю окончательно, что все изыскания в области поведения преступника бессмысленны и являются пустой тратой времени, мой дорогой отец взваливает на мои плечи тяжкий груз мышления. Ладно, так тому и быть. Что там у нас в программе?

– Запомни, что я вообще не взваливаю на тебя никакого груза, – проворчал Квин-старший. – И давай прекрати тут употреблять такие выраженьица. Я и без того вконец расстроен. Голова совершенно идет кругом. Ты должен только помочь мне разобраться в этой чертовой путанице и увидеть.., ну, одним словом, увидеть то, что можно увидеть.

– Представляю себе… – сказал скептически Эллери. – Так с чего же мне начинать?

– Тебе вообще не надо ни с чего начинать, – проворчал его отец. – Говорить сегодня буду я, а ты станешь слушать. И если тебя не затруднит, кое-что запишешь.

Давай начнем с Фильда. Я думаю, мы можем исходить из того, что наш друг Фильд в понедельник вечером направился в Римский театр вовсе не развлечения ради, а по каким-то делам. Верно?

– В этом у меня нет никаких сомнений, – сказал Эллери. – А что сообщает Велье о прочих занятиях Фильда в тот понедельник?

– Фильд, как обычно, пришел в контору в половине десятого. Работал до полудня. В двенадцать пошел обедать. Обедал один в клубе «Уэбстер». В половине второго вернулся к себе в кабинет. Работал без перерывов до четырех – и видимо, сразу после этого пошел домой. Как портье, так и мальчик-лифтер свидетельствуют в один голос, что в половине пятого он поднялся к себе в квартиру. Большего Велье выяснить не удалось – кроме того, что в пять приходил Майклз, а в шесть ушел снова. Фильд ушел из своей квартиры вечером в половине восьмого, одетый так, как мы его нашли в театре. У меня есть список клиентов, с которыми он встречался в тот день, но ничего особенного из этого списка извлечь не представляется возможным.