Таинственный берег - [25]

— Здесь все, что вам нужно? — спросила Мэриджон, оглядывая комнату глазами заботливой хозяйки. — Если я что-то забыла, скажите мне. Обед будет подан через полчаса, а если хотите принять ванну, то вода горячая.

— Спасибо, — сказала Сара, поворачиваясь к ней с улыбкой. — Большое вам спасибо.

Джон уже шел по коридору, когда Мэриджон закрыла за собой дверь. Сара слышала, как звук его шагов смолк.

— Когда обед? Через полчаса?

Видимо, Мэриджон сделала какой-то утвердительный жест.

— Я буду пока на кухне.

— Как только будем готовы, спустимся вниз выпить перед обедом.

Он вошел в комнату и широко зевнул, потягиваясь каждым мускулом.

— Ну как ты? — спросил он.

— А ты как? — улыбнулась она в ответ.

— Тебе здесь нравится?

— Да, — сказала она, — тут очень красиво, Джон.

Он сбросил ботинки, стянул через голову рубашку, вылез из брюк. Прежде чем Сара смущенно отвернулась к окну, чтобы рассмотреть сверкающее небо и море, она успела заметить, что он снял с постели покрывало и нырнул в мягкие белые простыни.

— Что мне надеть к обеду? — спросила она задумчиво. — Мэриджон будет переодеваться?

Он не ответил.

— Джон?

— Да?

Она повторила вопрос.

— Я не знаю, — сказал он. — Какое это имеет значение?

Его пальцы беспокойно разглаживали простыню, а глаза следили за пальцами.

Сара ничего не сказала, чувствуя, как каждый ее нерв медленно напрягается по мере того, как длится молчание. Она уже почти забыла, как боялась его «отчужденного настроения».

— Иди сюда на секунду, — сказал он резко, а когда она нервно и испуганно вздрогнула, добавил: — Бог мой, ты чуть не выпрыгнула из своей шкурки! Что с тобой случилось?

— Ничего, Джон, — сказала она, идя к кровати. — Абсолютно ничего.

Он потянул ее вниз, на постель рядом с собой, несколько раз поцеловал в губы, в шею и грудь. Его руки стали причинять ей боль. Она думала, как бы ей избежать занятия любовью, когда он в таком вот настроении. Но Джон внезапно поднялся. Она смотрела, как он открыл чемодан, высыпал все содержимое на пол и стал без всякого интереса обозревать эту кучу.

— Что ты ищешь, дорогой?

Он пожал плечами. Наконец нашел рубашку, молча надел. Затем сказал:

— Ты, наверное, устала с дороги.

— Немного.

Ей было стыдно, язык ей не повиновался, она понимала, что ведет себя нелепо.

— Секс по-прежнему не особенно тебя интересует?

— Интересует, — сказала она тихо, непрошеные слезы скопились в уголках глаз. — Просто дело в том, что для меня все это еще совсем ново, и потом у меня плохо выходит, когда ты бываешь груб и начинаешь делать мне больно.

Джон не ответил. Она увидела, что он надел другие брюки, а когда он подошел к раковине, чтобы умыться, все расплылось у нее перед глазами и она уже ничего не могла разглядеть. Она нашла среди вещей платье и стала надевать его, неловкими, негнущимися пальцами дергая молнии и петли.

— Ты готова? — наконец спросил он.

— Да, почти.

Она не посмела задержаться для того, чтобы подновить помаду на губах. Она только провела гребенкой по волосам, и они спустились в гостиную, разделенные плотной невидимой стеной.

Мэриджон уже была там, а Джастин, наверное, ушел в свою комнату. Сара села, чувствуя, что руки и ноги болят от напряжения, ком в горле все еще болезненно давит.

— Что вам дать выпить, Сара? — спросила Мэриджон.

— Мне… мне все равно… Шерри или… или мартини…

— Есть сухое шерри. Подойдет? А что тебе, Джон?

Джон пожал плечами, не давая себе труда ответить. «Боже, — думала Сара, — как же она справится? Может быть, мне ответить вместо него? О, Джон, Джон…»

Но Мэриджон уже наливала виски и содовую, не ожидая его ответа.

— Я очень рада, что Джастин здесь, со мной, — сказала она спокойно, отдавая ему стакан. — Замечательно было снова познакомиться с ним. Помнишь, как мы безуспешно пытались угадать, в кого он пошел? Сейчас кажется странным, что могли существовать какие-то сомнения.

Джон неожиданно повернулся к ней лицом.

— Почему?

— Он весь в тебя, Джон. Сходство так велико, что иногда становится жутко.

— Он не похож на меня внешне.

— Бог мой, разве внешность имеет к этому хоть какое-нибудь отношение? Сара, возьмите печенья к коктейлю. Джастин специально ездил за ним в Пензанс, так что, я думаю, нам следует хоть немножко попробовать… Джон, дорогой, ну сядь наконец, не мечись так беспокойно, я просто устала смотреть на тебя… Вот так лучше. Правда, сегодня вечером какое-то необычное освещение? Я думаю, Джастин удрал, чтобы сделать один из своих рисунков акварелью. Он держит их в секрете… Ты, Джон, должен убедить его показать их тебе, они очень хороши или, по крайней мере, кажутся мне хорошими, но ведь я не разбираюсь в этом… Вы рисуете. Сара?

— Да, — сказал Джон, прежде чем Сара успела ответить, и вдруг накрыл ее руку своей. Она поняла, чувствуя горячую волну облегчения, что его настроение ушло. — Она также случайно оказалась авторитетом в живописи Возрождения и импрессионистах, и…

— Джон, не преувеличивай!

И золотые краски вечера, казалось, стали еще более насыщенными, когда они рассмеялись.

После обеда Джон повел Сару в бухту посмотрен, на закат. Бухта была маленькая, окруженная скалами, берег усыпан огромными валунами и гладкой галькой, а когда Джон выбрал удобную точку, Сара увидела плавники атлантических акул, медленно плывших в сторону мыса Корнуолл.