Таинственная самка: трансперсональный роман - [58]

Первым делом я взялся за биографический словарь фон Бок. Вот она, статья про Андрея Александровича Королева. Воспроизвожу ее еще раз:

КОРОЛЕВ Андрей Александрович. 17 июля 1956. Родители: Королев Александр Ильич, Королева (Моргенштерн) Клара Яковлевна. Трансперсональный психолог. В 1978 окончил психол. ф-т МГУ. Канд. психол. наук (1985). В 1978–1986 — ассист., ст. преп. психол. ф-та МГУ, с 1987 — ИТП РАН, ст. науч. сотр. Осн. направления исследований — психол. аспекты инд. йоги, архетипич. уровень каббалистической традиции.

Строго говоря, уже этой статьи было достаточно, чтобы все понять; и я непременно понял бы, если б не установленная в моем мозгу блокировка. Он родился в 1956 году, том самом году, что попадал в мистический цикл ста шестидесяти пяти лет, о котором мне поведал Илья. Он еврей, причем по материнской линии, а значит еврей в строго ортодоксальном понимании этого слова. Интересно проверить, чему соответствует день его рождения по еврейскому календарю.

Не мудрствуя лукаво, я сел за компьютер, стоявший на столе нашего секторального ученого секретаря, включил его, вышел в интернет и, повозившись несколько минут с поисковой системой google, без особого труда нашел конвертер, переводящий даты григорианского календаря в даты календаря еврейского и обратно. 17 июля 1956 года оказалось днем 9-го ава, что меня уже не очень-то и удивило. Я проверил, на какой день по нашему календарю приходится 9-ое ава в этом году. Оказалось, на 29 июля, воскресенье, а это уже меньше чем через три дня. Значит, я все же успеваю!

Я выключил компьютер, вернулся за свой стол и откинулся на спинку стула, насколько она это позволяла. Значит наш Анти-Христос — Андрей Королев. Я ясно вспомнил, как он в первый раз пришел ко мне, распевая песнопения о тоске Света-дракона по вечному покою Абсолюта, в котором он пребывал до творения. Забавно, кстати, что позднее я полностью забыл про вторую половину нашей беседы, которая казалась мне просто каким-то мистическим бредом: видимо, воспоминания о ней тоже подверглись блокировке. Теперь же она с необычайной четкостью всплыла в моем мозгу. Казалось, что я слышу каждое слово, произнесенное Андреем:

— Константин, вы же умный человек. Ваши работы хорошо известны. Я думаю, в России мало молодых трансперсоналистов вашего уровня. («Спасибо, спасибо, но на лесть я не очень-то падок».) Надо готовить людей к возвращению Машиаха. Согласны вы работать с нами?

— С вами? А сколько вас и кто вы такие?

— Неважно, сколько нас; считайте, что я и Илья. Но это ничего не значит, у нас много работы, и нам нужен классный трансперсоналист.

— Слушайте, Андрей, мы же с вами не дети. С момента запрета КПСС в 1991 году я дал себе клятву не участвовать ни в каких организациях, кроме научных и просветительских обществ, и этому правилу изменять не намерен.

— А путь бодхисаттвы, а благо всех существ?

— Давайте не будем мешать кислое с пресным.

— А мы, саббатианцы, все проповедуем святую апостасию и стирание граней между религиями.

— Вряд ли живым существам нужны какие-то инфантильные полуподпольные сообщества.

— Короче говоря, вы отказываетесь?

— Совершенно определенно.

Итак, я не согласился куда-либо вступать, но Андрей не очень-то расстроился и наложил на меня свои гипнотические чары, будучи уверен, что теперь и без всякого вступления я сделаю все, что ему будет надо. Что же касается содействия приходу Мессии, то, полагаю, речь тогда шла вовсе не о Саббатае Цеви, а о самом Андрее — именно себя и никого другого он имел в виду под грядущим Машиахом.

Гипноз первоначально был трехслойным или трехступенчатым (не знаю, как правильно выразиться, — это скорее по части Ильи Гданьского). Первая ступень, самая прочная, должна была блокировать нежелательные воспоминания и способность ума адекватно анализировать ситуацию с похищением ДМТ-Ф и ролью Андрея в этом похищении. Вторая, самая поверхностная, должна была привязать меня к Андрею и вызвать страстное желание общаться с ним до совершения кражи; потом эта привязанность стала бы лишней и, возможно, даже вредной для Андрея. Поэтому уже на следующий день после того достопамятного события моя привязанность к Королеву стала таять и вскоре совершенно покинула меня. Осталось лишь воздействие божественной (именно так!) харизмы Андрея, которой я, конечно же, совершенно не мог противостоять. И наконец, третья — самая важная, конечно: команда украсть ДМТ-Ф, передать украденное самому Андрею и немедленно забыть об этом. Последнему приказу мой мозг, видимо, отчаянно сопротивлялся, что и вызвало обморок на лестничной площадке.

Теперь в институте мне делать было решительно нечего. Поскольку в кабинете так никто и не появился (четверг, день неприсутственный), я запер его, сдал ключ на вахту и пошел домой, чрезвычайно порадовав Инну своим ранним появлением (Инна у меня занималась переводами с немецкого по заказам разных фирм, поэтому она работала дома).

Первым делом я взялся за телефон и стал звонить Андрею. Теперь мне было как-то уж и не по себе называть его просто по имени, но не величать же его Господом или Лордом — нелепо же. На пятом гудке включился автоответчик. Я повесил трубку. Будем ждать.