Тафгай - [20]

- Виталич! Забей ремонтникам ещё парочку! – Крикнул сверху раскрасневшийся болельщик второго сборочного цеха. – Пора кончать эту волокиту! Трубы уже горят!

- Иди газировки пока попей! – Ответили нетерпеливому любителю спорта с другого края балкона.

- Подача цех №2, счёт 13 – 3, - сказал судья и дунул в свою противную свистульку.

И волейбольный снаряд с громким ударом по низкой траектории юркнул прямо на меня. Я сделал небольшой шажок вперёд, и на чётко вытянутые руки, на нижнюю часть предплечий, принял чуть обжигающий кожу мяч. Примерный отец большого семейства Валера, хладнокровно сместившись под сетку, тоже ударом снизу подбил его метра на четыре вверх и на два метра назад. Я легко взмыл ввысь и от души расстрелял противоположную половину волейбольного поля.

Мужики из второго цеха к единичной удаче своих соперников, то есть нас, ремонтников, отнеслись с философским безразличием. Подумаешь, переход подачи, когда разница в целых десять очков. Самсонов крикнул, что мы молодцы, а Светка громко похлопала в ладоши.

- Счёт 3 – 13, подача ремонтников, - устало пробормотал главный судья, который сегодня уже обслуживал четвёртую игру подряд.

Я взял в руки оранжевую кожаную сферу со шнуровкой наружу, которой можно было поцарапаться. И дважды сильно шлепнув по ней, по сфере, ладонью, с громким стуком ударил об паркет. Отошёл от края площадки на два метра, выдохнул, подкинул волейбольный снаряд, выпрыгнул и подрезал его ударом снизу. Мяч по пологой траектории долетел до сетки, камнем нырнул вниз и ударился об пол. Такая загогулина стала полной неожиданностью для мужиков со сборочного производства. Они немного поворчали друг на друга и тут же успокоились. Мало ли что с перепугу не бывает.

- Счёт 4 -13, подача ремонтников, - опять флегматично высказался рефери, сидя на стремянке.

«Не дошло, - ухмыльнулся я про себя. – Значит повторим». И я опять выполнил всё точно так же. Прыжок, удар, и подкрученный волейбольный снаряд как притянутый магнитом упал на свободный участок противоположной площадки.

- Мужики ближе к сетке вставать надо! – Первым подсказал, что делать болельщик, у которого трубы горели.

- Встали, собрались! – Прикрикнул капитан цеха №2.

- 5 -13, подача ремонтников, - сказал человек со свистком.

Я чуть-чуть подправил траекторию, и запустил ещё один планер с таким расчетом, чтобы мяч нырнул вниз не сразу, а пролетев ещё пару метров после разделительной сетки.

- Серёжа, твой! – Крикнул играющий тренер работяг с той стороны, но видя, что партнёр не успевает, сам рванулся на приём.

Однако Серёже об этом сказать уже не успел. В следующее мгновения два лба встретились так, что минуту стоял громкий и изобретательный мат на свободно выбранную тему. Судья тут же счёл своим долгом предъявить желтую карточку команде матерщинников.

- 6 – 13, - сказал рефери, уже улыбаясь.

После счёта 10 – 13, цех номер два, чтобы как следует поорать друг на друга взял спасительный тайм-аут.

- Мужики! – Крикнул нам физорг, свесившись с балкона. – Запомните наша сила в подаче, а не в приёме. Нужно больше подавать и меньше принимать!

Я хотел было послать Палыча подальше, за такую «умелую» командочку, но при его родной дочери, которая возможно ещё с мужчиной не испытала интимной близости, передумал.

- Хорошо полетело, - хмыкнул пацифист Николай, проковырявший в носу последние десять минут игрового времени.

- Если сегодня победим, - я выразительно глянул на неформалов. - То завтра тех, кто придёт, приняв на грудь «Жигулёвского», собственноручно перестригу из Джорджа Харрисона в Михаила Суслова.

Судья вновь дунул в свисток, призвав команды на игровое поле, разделённое натянутой на высоте два метра сорок три сантиметра сеткой. Я взял в руки мяч, как следует пару раз ударил его об пол, и подумал: «Какая замечательная подача – этот планер. Легкая и хитрая в отличие от энергозатратной силовой. Прямо как в жизни, бьёшься что есть мочи в закрытую дверь, а рядом сбоку - свободный проход».

Я запустил ещё пять самонаводящихся планирующих подач, и первая партия закончилась со счётом 15 - 13. И если вначале публику веселили мы, падая, сталкиваясь, матерясь и ругаясь между собой, то в конце «отжигали» исключительно коллеги из второго цеха.

- Разговор ещё не кончен, - угрожающе рыкнул капитан и играющий тренер проигравшей команды, когда мы менялись сторонами площадки.

- Чё такой грозный? – Улыбнулся я. – Опять империалисты что-то натворили? Тогда к нам какие претензии?

- Мы за мир, - пробурчал пацифист Николай.

- Хватит слов, - вмешался судья со стремянки. – Приготовились, подача ремонтников, вторая партия счёт 0 – 0.

Вторая партия явилась продолжением первой, особенно второй её части. Подача у меня полетела замечательно, а морально сломленный соперник всё больше ругался и расстраивался. Правда, семь раз им всё же удалось перекинуть мяч на нашу сторону. Но, во-первых: ПТУшники сыграли самоотверженно, а во-вторых: Толя и Коля постепенно протрезвели и вспомнили, что когда-то кое-что умели. А Валера – так вообще золотой человек, молчаливый, исполнительный, и как старый конь борозды нашей игры не испортил.