Тафгай - [17]

- Да, к нам в цех ваших ошибок каждый день с десяток приходит, ничего, где надо просверлим, шлифанём, фрезернём, чего сейчас убиваться-то? – Я подмигнул Васильку. – Тебе нужно просто отвлечься. Ты мне вот что расскажи, у вас в конструкторском бюро работает такая комсомольская активистка: глаза – во! Грудь – такая хорошая и аккуратненькая, попка – сочная. Волосы тёмно-русые где-то чуть ниже плеч. И ещё, по совместительству - заместитель секретаря комсомольского комитета нашего завода.

- Яна Снегирёва, - расплылся в мечтательной улыбке совсем молодой специалист. – Звезда нашего КБ.

- В том смысле, что много интересных технических решений предлагает? – Задал я вопрос на уточнение.

- В том смысле, что красивая, принцесса, - Василёк расслабленно развалился на кровати. - Одевается всегда так, что глаз оторвать нельзя. А духами от неё пахнет, м-м-м, исключительно французскими.

- И кто же такую красоту еб, - я запнулся на полуслове. – То есть с кем она встречается?

- Ну, уж не с такими как ты и я - голодранцами, - вмиг загрустил мой сосед. – У неё родители – шишки, а встречает её у проходной на своей машине сын самого главного человека в городе. И цветы почти всегда охапками шлёт на работу. А она ходит рядом с нами, простыми инженерами и посмеивается. Я ведь из-за неё и напортачил сегодня, отвлёкся.

Василёк выговорившись снова углубился в чертежи.

А я хоть и устал, как чёрт после гиревого спорта, долго уснуть не мог. Снилась мне сначала врачиха, затем Зинка, потом Катька, ну и конечно кобылка-комсомолка. Что характерно все в неглиже! И все лезли ко мне целоваться, ну и я тоже не терялся. Мне семь раз объяснять не надо, с какой стороны женщину брать. А потом выскочила Светка, дочка физорга, с деревянным веслом в руках и давай им размахивать. Всех разогнала, и мне тоже прилетело за компанию в лоб. На этом сон с эротическими вставками оборвался, я тихо выругался, встал с кровати, натянув трикошки, взял банное полотенце.

- Ты куда? – Вдруг пробудился Василёк.

- В душ схожу, охлажусь, - пробурчал я.

«Заодно и кипятильник починим», - загундел под ухо мозг моего нового тела.

***

На заводе до обеда рабочая обстановка была тихой мирной и спокойной. И пока мой организм сам что-то там сверлил и фрезеровал, периодически посматривая в чертежи, я обдумывал несколько вопросов. И самый глобальный – нужно было с работой что-то решать. Ведь вот так стоять изо дня в день за станком, наблюдая со стороны как мои рабочие руки сами собой трудятся, я долго не смогу. Вникать же в технические тонкости профессии фрезеровщика вообще не хотелось. Мне бы в руки клюшку, на ноги коньки, а на голову каску, вот тогда бы я показал чего стою на самом деле. Ну, нельзя быть счастливым по жизни проживая её, скользя по течению, в роли кого-то другого.

Вопрос более мелкий – вахтёрша Катя. Опять не удержался этой ночью, как следствие целый час подсобное помещение использовалось не по назначению. Потом в душевой кабинке руки очень горячей и ненасытной женщины тоже мне не спинку тёрли. Если срочно не найду ей мужика, то в дальнейшем за себя ручаться не смогу. Это конечно пока сам холостой, то есть без постоянной подруги.

- Иван, - ко мне подошёл Казимир Петрович. – Ты давай закругляйся, во-первых: пошли на обед, во-вторых: притормози ты чуть-чуть с производственным рвением. Второй день стоишь за станком и как робот - долбишь без передышки. Другие мужики уже обижаются.

- Извини, задумался, - виновато пробубнил я. – Завтра принесу будильник, чтобы точно отсекать полезное рабочее время от бесполезного.

Заводская столовая, я вам скажу – это особое место любого предприятия. Так как во время смены особенно по цехам не погуляешь, каждый стоит по семь часов в своем рабочем уголке, и только здесь происходит настоящее единение пролетариев. Можно и с барышнями парой слов перекинуться, да и с мужиками разные деловые вопросы порешать, чтобы заработать лишнюю копеечку.

А какие страсти здесь порой разыгрываются, в театр ходить не надо. Кто в долг просит, кто дефицитные конфеты предлагает, кто хвастается обновкой, а уж слухи - кто с кем, где и когда, разносятся быстрее, чем в сети интернет. И если голодная толпа бурлит возбуждённо у раздачи, доказывая, что за мной занимали, то сытая расслабленно сидит за столиками и спичками в зубах ковыряет.

- Да, бл…ь, хорошо! – Заулыбался раскрасневшийся Данилыч, проглотив тарелку борща и пюре с котлетами. – Иван, может, ты навестишь Ольгу Борисовну. А то волнуется женщина, второй день, как голодная кошка мимо нас бегает.

- Да, - тяжело вздохнул Казимир, - политинформацию проводить на сухо – это не то.

- Не тот эффект! – Поддакнул ему политически подкованный коллега. – Как боль за весь мировой пролетариат прочувствовать, когда закусывать-то и нечего? И с врачихой опять-таки неудобно получается. Она же ждёт.

- Спелись? – Хмыкнул я. – А у меня может быть настроение на полшестого, что тогда? Конец дружбе? В общем так, я взял пачку чая, если хотите - можете чифирнуть. А с Ольгой Борисовной я поговорю, чтоб она не расстраивалась, но потом.

- Уже поели?! – Вклинился с подносом в разговор физорг Самсонов. – Тогда освобождай сиденье. Ванюша, а ты погодь. Пошептаться бы.