Тафгай. Книга 2 - [26]

— Не горячись, Сергеич, дело-то не шуточное, — обиделся Бобров. — В общем, первого октября буду у вас в Горьком. Если «Спартак» обыграете, возьмусь за вас. А эти фантазии твои довольно любопытны, — Сева исподлобья посмотрел на меня. — Есть такое мнение, что в следующем году стоит устроить серию с Канадой, но про это никто знать не мог. Это тет-а-тет мне сообщили там, — Всеволод Михалыч показал пальцем на небо. Намекнув не то на кремлёвское руководство страны, не то на единого Творца всего сущего.

Глава 9

Двадцать шестой чемпионат СССР по хоккею взял старт, без каких либо происшествий, 1 октября 1971 года. Из девяти команд класса «А» Высшей лиги, лишь две представляли отечественную периферию, челябинский «Трактор» и моё горьковское «Торпедо». Ещё одна команда была из культурной столицы, города Ленинграда. И шесть клубов — защищали честь Москвы и Московской области. Чем хорош был такой неполноценный круговой чемпионат без настоящего мужского хоккея, который возможен лишь только в играх плей-офф?

Во-первых: все игроки сборной на виду и часто играют друг против друга. А ещё, вдруг Леонид Ильич Брежнев вместо охоты захочет на игру пожаловать, ему что, в Свердловск лететь или в Челябинск? Это же элементарно неудобно! Придворные театры для того и придумали, чтобы не мотаться на край света.

Во-вторых: такой чемпионат хорош для подготовки к главным играм сборной страны. Ведь спортсмены не убиваются в сериях до четырёх побед за главный кубок сезона, как в НХЛ. Поэтому меньше травм, меньше нервотрёпки, больше сил для чемпионата мира или Олимпиады, куда хоккеистам из жёсткого профессионального хоккея пока дорога закрыта.

В-третьих: меньше транспортных расходов. Ведь большую часть сезона «Спартак», «Динамо», ЦСКА, «Крылья советов», «Локомотив» и «Химик» на автобусе дальше Воскресенска не поедут.

Но у любых преимуществ всегда найдутся свои существенные недостатки. Чего лишал такой «карманный» чемпионат СССР из девяти команд без битвы в плей-офф?

Первое: рост мастерства хороших по потенциалу спортсменов, которые, не играя против сильнейших хоккеистов страны, медленно деградировали в своих захолустьях. Чемпионат огромного СССР вполне мог позволить себе мощную лигу с двадцатью командами, разбитыми на два дивизиона, по принципу НХЛ. В таком соревновании рубились бы не на шутку представители Белоруссии, Украины, Казахстана и Латвии. Сейчас же «Торпедо» Минск, «Динамо» Киев, «Торпедо» Усть-Каменогорск и «Динамо» Рига занимались какой-то ерундистикой в первой лиге.

Второе: страна лишалась создание настоящей хоккейной индустрии на долгие годы, строительство хоккейных дворцов на двадцать тысяч мест, как в Северной Америке. И конечно придание профессионального статуса хоккеистам, труд которых ничуть не проще, чем в шахте, в поле или у станка. Хоккейная лига СССР стала бы зарабатывать деньги, а не потреблять бюджетные средства. Ведь чемпионат, созданный по принципу придворного театра, с придворной же командой — это всегда одни расходы.

А третье лишение вытекает из второго. Объединение сильнейших хоккейных держав на момент 1971 года: СССР, Чехословакии, Швеции и Канады для главного, создание настоящего чемпионата мира среди сильнейших хоккеистов планеты в обход непонятной и мутной международной федерации, ИИХФ. Остальные же страны, так же бы влились в такой чемпионат, потому что слабые всегда идут следом за сильными.

* * *

— Свистухин, что это такое? — Я показал свой огромный сильный кулак.

— Это твоя тренерская рука, — глянув исподлобья, пробормотал нападающий.

— Иди к доске, — рыкнул я, поглядывая на притихших хоккеистов за полчаса до игры против московского «Спартака».

Кстати стартовую игру сезона по решению Обкома и заводского начальства назначили на хоккейный стадион «Торпедо» под открытым небом. По официальной статистике народищу набилось под завязку — восемь с половиной тысяч человек. По неофициальному отчёту — десять. Проще говоря, народ на трибунах выдохнул и «утрамбовался». И сейчас в подтрибунной раздевалке слышался с улицы свист, шум и гам.

«Лишь бы не стали разом дружно топать ногами, — подумал я, посмотрев на потолок, с которого сейчас осыпалась штукатурка. — А то похоронят нас здесь в самом рассвете хоккейных лет».

— К доске говорю, иди, — я похлопал металлическую окрашенную белой краской доску, на которой была нанесена разметка хоккейного поля и стояли чёрные и серые фишки на маленьких магнитиках.

— А чё сразу я? — Завозмущался Коля Свистухи.

— А я тебе уши надеру, паршивец этакий, — я снова показал свою угрожающую мирному здоровью тренерскую руку.

— Каждый день только и слышим, уши надеру, шею намылю, да поджопников напинаю, — забухтел под нос Николай, пробираясь к хоккейной доске с магнитными фишками.

— Покажи нам всем, как сегодня будем выполнять хоккейную ловушку в средней зоне? — Я недобро улыбнулся, так как за два предыдущих дня просто озверел, командуя упрямыми и неуправляемыми мужиками.

Ведь кто я для них? Вчерашний пьяница, который в чемпионате СССР не сыграл и матча. Я же первым делом направил свои тренерские усилия на тактические хитрости. Наипервейшее чему я взялся обучать коллектив — это хоккейная ловушка Жака Лемера, с помощью которой он выиграл в 1995 году кубок Стэнли с «Нью-Джерси Девилз». Команда у него была примерно как наша, рабоче-крестьянская. Правда, в народе игру, которую поставил Лемер своим подопечным, назвали «говнохоккеем». А я решил, мы же не кушать хоккей собираемся, а играть, поэтому два дня угрохал, гоняя по этой схеме игроков и в хвост и в гриву.