Таежным фарватером - [39]

Мы размышляем об этом под монотонный гул мотора, возвращаясь в Ханты-Мансийск. Полет предоставил нам возможность увидеть ужасающие просторы Северного Приобья. Опять те же болотные топи и неглубокие блюдца черных озер, тот же невероятный разлив Оби. По-прежнему ни одной крыши, если не считать брошенный чум безвестного ханта. И в конце пути та же Самарова гора — одинокий остров в поистине океанском просторе пресных вод.

Приводнив АН-20, старший пилот облегченно вздохнул.

— Ну, кажется, без приключений сели. А то ведь каждый раз кто-нибудь под поплавки лезет. Представляете: недавно заходим на посадку, а внизу два чудака в катере с судового хода ушли и гонят поперек реки.

Нам ничего не оставалось, как посочувствовать летчикам и возмутиться бездарностью двух речных лихачей.

В погоню за нефтевозом

Последнюю ночь в Ханты-Мансийске мы провели на пристанском дебаркадере. Нельзя сказать, чтобы нас прельстил комфорт этого плавучего двухэтажного здания. Не было иного выхода. На всем берегу не смогли отыскать надежной стоянки для «Горизонта» — ни бухты, ни залива со спокойной водой. Самая тихая стоянка нашлась в самом шумном месте города — на речной пристани. За широкой «спиной» дебаркадера нашему катеру не угрожали ни ветер, ни волна.

Расставшись с «Горизонтом» на одну только ночь, мы оказались в проигрыше. За одиночные комнатенки — каюты для транзитных пассажиров — пришлось заплатить бессонницей. Это была слишком дорогая цена за прекрасный вид из окна на Иртыш. Потому что на вокзале как на вокзале. В том числе и речном.

Транзитному пассажиру приходится жить на дебаркадере сутки, двое, а то и неделю. Даже самое надежное снотворное — усталость — не помогает забыться, когда подваливает к причалу «Ракета», теплоход или местный трамвайчик. Что тут начинается!.. Кровать под тобой зыблется, как при землетрясении в пять баллов. Это волна раскачивает махину дебаркадера. Явственно слышишь все команды капитана, перебранку матросов с береговым шкипером, ошалелые вопли встречающих и ответные встречаемых. Каждый теплоход ожидает пестрая ватага пристанских джентельменов, которая бросается на штурм самоходного буфета. С блеском в глазах ломятся они навстречу толпе, сокрушая даже гвардейского роста вахтенных у трапа. Крик и топот сотрясают дебаркадер от днища до крыши. А в финале этой драмы — при отходе теплохода — из всех судовых динамиков звучит бравый голос популярного певца или жаркий темп джазовой мелодии.

Зато утром чувствуешь себя бесконечно счастливым: ночь позади. Впрочем, то утро мы не могли назвать счастливым.

Вот уж действительно: не повезет так не повезет! Принялись заводить катер, чтобы плыть дальше, а он не хочет нас везти. Включишь зажигание — не заводится мотор. Впервые с ним такое: чихает да кашляет. Уж не простудился ли прохладной ночью?

Страшные догадки сменяют одна другую. Отказал бензонасос? Прохудился поплавок в карбюраторе. Или, чего доброго, жиклер потеряли? Призываем на помощь остатки хладнокровия. Проверяем все тщательным образом! И в первую очередь карбюратор. На него падает самое большое подозрение. Вскрываем его и выбираем ладонь грязи, закупорившей все моторные аорты и артерии. Откуда она? Неужели?.. Но ведь бензин брали на складе речного порта.

И все-таки качаем бензин из бака. В молочную бутылку. Чтобы до конца убедиться в кристальной чистоте авторитета Ханты-Мансийского порта. А когда наливаем, видим через стекло мутную жидкость.

— Н-да… Интересно, чего нам налили? По цвету это не похоже ни на одну из горючих смесей, включая нефть. По запаху— тоже. Ну, а дегустировать содержимое рискованно.

Пока таким образом размышляем о происхождении бурой жидкости и высказываем разные предположения, муть оседает. И видно, как в удивительной пропорции («фифти-фифти» — половина на половину — сказал бы англичанин) в бутылке присутствует желтоватая иртышская вода и розоватый этилированный бензин № 66.

В великом гневе торопимся к начальнику речного порта.

— Вот этим, — мы ставим перед ним на стол молочную бутылку с двухцветной смесью, — заправили вчера наш катер.

— Ну и что? Бывает, — миролюбиво произносит дородный хозяин кабинета. — Шоферы с автопогрузчиков тоже частенько жалуются. Сам недавно на таком бензине попался. Зачах моторчик посреди Иртыша.

— А если мы зачахнем на безлюдной реке?

— Понятное дело. На воде-то плохо, когда в моторе вода, — добродушно соглашается он.

— У нас ее в баке и канистрах триста семьдесят литров, — прокурорским тоном продолжаем мы.

— Как расплатиться с вами, не знаю. Другого бензина на складе нет. Попробую одолжить у соседей.

Последующие события разворачиваются так. Приходит катер, берет на буксир «Горизонт» и тащит его поперек Иртыша к противоположному берегу, где стоит плавучая заправочная. Начальник здешнего склада ГСМ залезает по стремянке на высоченный бак с серебристыми боками, бросает в отверстие конец шланга и приказывает качать.

Один из нас берется за полированные ручки насоса, а другой ждет, когда покажется струя долгожданного бензина.

— Ну, как? Течет? — спрашивает Борис.

— Пока нет, — ответствуем Владимир.