Таблетка от старости - [26]

– А я в Солнечное купаться. Поехали со мной.

– Не могу. Вернее, я с удовольствием, но Федору на пляже будет жарко. Он измучается в своей переноске.

– Жаль, – Моргунов тяжело вздохнул.

– Мне тоже, – призналась Шура. – Мне столько всего тебе надо рассказать.

Шуре захотелось рассказать Моргунову всё-всё-всё, как в детстве. Ну, разве что про Кирсанова рассказывать, наверное, было бы не надо. Но Шура подозревала, что и от этого рассказа не удержалась бы. Уж больно она соскучилась по Федьке. Ведь до чего же все-таки здорово, когда есть человек, которому можно все рассказать! И тут ей пришла в голову блестящая идея, взять Моргунова с собой к родителям.

– А поехали со мной, – тут же предложила она Федьке.

– Неудобно, – замялся он.

– Чего неудобного? Мои обрадуются. Они ж тебя знают и помнят. А искупаться и там можно. У Пьетрофича бассейн 12 метров. Поехали, а?

– С пустыми руками нельзя, – строго сказал Федька, – А приличный магазин тут только один в Репино. Заскочим?

– Конечно, заскочим, тем более что по дороге.

Шура села в машину, Моргунов водрузился на свой мотоцикл и они вырулили от бензозаправочной станции на шоссе. Шуре понравилось ехать вместе с Моргуновым. Она чувствовала себя, как будто в сопровождении почетного эскорта.

«Надо будет как-нибудь с ним прокатиться на его мотоцикле», – думала Шура, разглядывая Федьку в зеркало заднего вида. – «Вот только каску эту рогатую я на себя ни за что нацепить не дам!»

В универсаме Репино Федька накупил всякой всячины. И вина, и фирменных ресторанных пирогов из кулинарии, и черешни величиной с кулак. Это Шуре тоже понравилось. Это было правильно. Она в свое время мечтала, что повезет Кирсанова знакомиться с родителями, а по дороге они заедут в магазин и он накупит всяких вкусностей. Федьку, правда, знакомить с родителями не надо, они и так его с детства знают. Ну, так пусть знают еще, какой из него приличный человек вырос.

При виде Шуриной машины в сопровождении мотоциклиста в немецком шлеме Эльвира Викентьевна взялась за сердце. Пьетрофич, наоборот, весело хлопнув Эльвиру Викентьевну по великолепной попе, побежал знакомиться. Он пожал Федьке руку и тут же был нагружен пакетами с продуктами. Моргунов, загрузив Пьетрофича, принялся доставать из Шуриной машины переноску с Фёдором. Когда кот, наконец, выбрался на свободу, он первым делом стал обнюхивать странные ботинки Моргунова, а потом вдруг потерся о его ногу. Моргунов подхватил кота на руки и уткнулся лбом в его лоб. Кот даже и не подумал возмущаться.

– Александра, может быть, ты нас все-таки представишь, – Эльвира Викентьевна возвестила о своем появлении на сцене невозможно манерным голосом. Словно первая леди посетила благотворительный концерт. Видимо, экзотический вид Моргунова затмил в глазах Эльвиры Викентьевны даже Шурину стрижку.

– Мам! Это же Федя! Федя Моргунов! – радостно сообщила Шура и засмеялась.

– Какой Федя Моргунов? – Эльвира Викеньевна слегка прищурилась, внимательно разглядывая Федьку. – Как, Федя Моргунов? Не может быть! Феденька, это разве ты?

– Я, Эльвира Викентьевна. Только подрос маленько.

– Ничего себе маленько. – В голосе Эльвиры Викентьевны чувствовалось одобрение. – Александра! Что ты сотворила со своей головой? – произнесла она совершенно другим тоном, оторвавшись от разглядывания Моргунова.

Тот между тем расстегнул куртку, снял ее и сунул куда-то на мотоцикл.

Шура разинула рот, даже не смогла ничего ответить матери, потому что Федька Моргунов без куртки, в обтягивающей майке был просто великолепен. Таких мускулистых парней Шура видела только в телевизоре.

– Эля, чего ты хочешь? – вступился за Шуру Пьетрофич. – Мода сейчас такая. Лысые девочки и мальчики с косичками.

– Это я косы заплетаю, когда на мотоцикле езжу, – пояснил Федя. – Хвост неудобно, он под каской давит.

– Конечно, хвост неудобно, – согласился Пьетрофич, поглаживая свою практически лысую голову. – Я вот тоже хвост никогда не завязываю.

– Да, ладно вам, смеяться. – Шура даже встала впереди Федьки, как бы заслоняя его собой. – Мне вот нравится. Как у викингов. Я в кино видела.

– Ну, если, как у викингов, так кто против? – согласился Пьетрофич. – Пойдем, викинг, искупаемся, что ли? Да пора мангал раскочегаривать, а то шашлыки простынут. И сними с себя амуницию-то свою, небось жарко, – Пьетрофич посмотрел на Федины сапоги-сандалии. – Есть у тебя с собой тапки какие-нибудь? А то я тебе свои дам.

– Всё есть, не волнуйтесь. – Федька достал откуда-то из мотоцикла шлепки. – Я ж на пляж ехал.

Он снял сапоги, надел шлепки, а потом легким движением вдруг скинул с себя замысловатые брюки. Эльвира Викентьевна ахнула и зажмурилась. Однако под штанами у Федьки оказались длинные купальные шорты с замысловатым цветочным рисунком.

– Я готов, – сообщил он Пьетрофичу, не заметив, какое шокирующее впечатление произвели его действия на Эльвиру Викентьевну. Шуре было смешно.

«Правильно», – думала она. – «Нечего на человека пялиться, как на неведомого зверя!»

* * *

После отъезда Тамары Федоровны Вера приступила к разбору своих коробок с барахлом. В одной из комнат коттеджа она решила устроить себе гардеробную. И пока Вера распаковывала посуду и картины, вездесущий Ашраф вынес из будущей гардеробной всю мебель и установил там кронштейны и полки для одежды. Причем сладил это все так быстро и красиво, что Вера пришла в восторг. Ведь получилось, хоть и гораздо проще, но так же удобно, как в гардеробной бывшей Вериной городской квартиры. Правда, в той гардеробной в основном висели Верины старые деловые костюмы и безразмерные домохозяйские шмотки, которые по возвращению из Италии Вера безжалостно отнесла на помойку. В новой гардеробной вещей было немного, но все они были элегантными и практичными.