Та сторона озера - [4]

«Неотложная помощь ей, кажется, не требуется, — озадаченный Филипп наконец-то начал соображать. — Может быть, издателю приспичило срочно обсудить контракт на новую книгу, но дозвониться не получилось, вот и пришлось отправить представительницу? Тогда какого чёрта она так вырядилась и почему молчит? И почему, кстати, на её появление никак не отреагировал Шерлок?.. О Господи! — осенило Филиппа. — Да ведь сегодня же солнцестояние, а Берегинина ночь всегда приходилась именно на него!..»

— Ну что ж, проходите, милостивая государыня, коли соблаговолили зайти ко мне на огонёк, — поклонился Филипп как можно более церемонно, сумев найти единственное рациональное объяснение происходящему. Неразговорчивая барышня в необычной одежде — всего лишь дурацкий розыгрыш, и я даже знаю, кто его автор, потому что про берегинь я больше никому не рассказывал, так что завтра я возьму мобильник, отплыву туда, где начинает уверенно ловиться сигнал, звякну оному шутнику и выскажу всё, что я думаю о его чувстве юмора, — а сейчас, вероятно, лучше подыграть. Надеюсь, бедной студенточке — это в каком же театральном училище сволочь Пашка откопал такую красавицу? — хорошо заплатили за сей небезопасный фарс...

Гостья вошла в дом. Она так величественно ступала босыми ногами по ламинированным доскам, что двинувшийся за ней Филипп с трудом удержался от смеха. А она чертовски талантлива, одобрил он, вот только намочить для убедительности платье и волосы она забыла — а может быть, просто не догадалась.

— Добро пожаловать в мои скромные хоромы! — провозгласил Филипп, поднимая лампу над головой, чтобы высветлить как можно больший объём комнаты. Плясавшее на дальней стене страшилище, порождённое охапкой прошлогодних тростниковых метёлок в пузатой керамической вазе, испуганно юркнуло под столик, но сразу же высунуло оттуда свою уродливую башку. Девушка огляделась, явно рассчитывая обнаружить ещё кого-то, затем повернулась к Филиппу и посмотрела на него столь пристально и оценивающе, что тот — он был в одних купальных шортах — невольно расправил плечи, выпятил грудь и втянул живот. Атлетизмом он не увлекался, но за фигурой полагал нужным следить, да и подвижные игры с Шерлоком весьма способствовали поддержанию формы, и девушка вполне удовлетворилась увиденным.

В руках она держала узорчатый деревянный кубок — Филипп обратил на это внимание только тогда, когда она, ободрительно улыбнувшись, отпила из него, а затем властным жестом протянула его Филиппу. Он покорно поставил лампу на пол — тень от вазы и тростника моментально выросла до потолка, — и принял кубок обеими руками.

На его дне поблёскивало тёмное и густое вино. Филипп вдохнул пряный аромат спелых лесных ягод и сперва осторожно пригубил, а потом — приложился как следует. Напиток был восхитительным: с богатым букетом, составленным из нежных фруктовых и жарких животных тонов, с изысканной горчинкой, с терпким, чуть дымчатым послевкусием — Филипп мнил себя неплохим знатоком алкоголя и мог бы поклясться, что не только не пробовал ничего хотя бы отдалённо похожего, но даже и не слыхал о подобных винах. Надо будет спросить потом, какая это марка, подумал он, возвращая опустевший кубок и смакуя последний глоток. А всё-таки — почему промолчал Шерлок?..

Вино подействовало чрезвычайно сильно, быстро и своеобразно. Комната сузилась и вытянулась, став чёрным тоннелем. Снаружи поднялся сильный ветер — или это кровь зашумела в ушах? Филипп не смог бы сказать наверняка. Он перестал понимать, кто он такой и где находится, и ощущал только одно — кипящее, разрывающее пах влечение к опоившей его девушке. В конце бесконечного тоннеля призывно сияло её платье, он сделал один шаг — медленный и неловкий, словно против мощного течения, — потом другой — и очутился прямо перед ней.

В её расширившихся зрачках полыхал тот же дикий огонь, что накалил и вздыбил его плоть. Выронив пустой кубок и длинным гибким движением высвободившись из платья, с шелестящим вздохом проскользившего по обнажаемому телу, она поцеловала Филиппа. Её горячие губы пахли живыми цветами, а прохладные волосы — сухой травой. А я думал, ты будешь вонять рыбой и гнилыми водорослями, прошептал он.

Её зовут Альбата, а не Албаста, и она — внучка Перанта Первозданного, короля альбов и владыки Эксории — вот что она заявила, когда буря улеглась, дурман развеялся и опустошённый Филипп, завернувшись в простыню, потребовал ответов на десяток вопросов сразу. Певучий, переливчатый язык, на котором она говорила, не был знаком Филиппу — однако он прекрасно понимал каждое слово. Заметив, что тёмно-красный камень её фероньеры слегка мерцает в такт её речи, Филипп догадливо спросил — и она сказала, что это «грифонье сердце» и что с его помощью можно беседовать даже со зверями и птицами: когда я шла сюда, добавила она, я попробовала уговорить твоего пса не поднимать тревогу — и он послушался... «Он не сообщил тебе, что его зовут Шерлок? Вот невежа! — хмыкнул Филипп, хлопнув себя по лбу. — А комаров можешь попросить, чтоб не кусали?» Могу, кивнула Альбата, но они глупы и сразу же забудут о моей просьбе...