Та, которую люблю - [2]

— Конечно, Томас — не кандидат в принцы, — заметила Мэй, глядя на детей, — но он знал, что София возвращается сегодня, и трудился над башней целую неделю.

Джин посмотрела на взъерошенного мальчишку. Наверняка полчаса назад, когда отец привел его, он был опрятно одет и аккуратно причесан. Но Томас Фелпс относился к тем детям, которые, увлекшись, забывали обо всем и не обращали внимания на такие мелочи, как измятая одежда или растрепанные волосы.

— Для Софии он больше, чем принц, — проговорила Джин, наблюдая, как мальчик водит пальчиками ее дочери по замысловатой башне. — Томас — лидер в коллективе, и когда он безоговорочно принял Софию, другие дети тоже потянулись к ней.

Мэй вначале кивнула, но, немного подумав, покачала головой.

— Возможно, это помогло, — сказала она, — но у Софии такой характер, что рано или поздно она завоевала бы авторитет и без Томаса. Я не встречала более бесстрашного ребенка! Дети это понимают и ценят.

Джин невольно поежилась. Даже для ребенка с нормальным зрением сильный характер создает массу проблем, а что уж говорить о ее слепой дочери? Склонность к безрассудным поступкам София унаследовала от отца, и матери стоило больших усилий мириться с этим.

— Как прошел отпуск? — Мэй решила перевести разговор на другую тему. — Ты отлично выглядишь: загорела, посвежела. Прямо сияешь. Или для этого есть другие причины? Как у тебя с Брайаном? Он сделал тебе предложение?

— Нет. Но если бы и сделал, то получил бы отказ. Я не люблю его, Мэй. Он, конечно, очень добрый и хорошо относится к Софии. Такой человек был бы идеальным мужем, но…

— Тебе с ним скучно? — спросила подруга.

Джин покачала головой. Конечно, скучно, но дело было даже не в этом.

— Мы такие разные… — начала она, пытаясь сформулировать то, что начала понимать в течение месяца, проведенного на море. — Понимаешь, в отпуске я становлюсь ужасной лентяйкой. Могу часами лежать, зарывшись в песок, плавать, гулять, спать после обеда и питаться жареной рыбой с чипсами.

— Об этом можно только мечтать, — вздохнула Мэй.

— Потому мы с тобой и дружим — обе в душе лентяйки! — улыбнулась Джин. — Но когда Брайан пару раз приехал навестить нас, он, судя по всему, был просто шокирован таким бездарным времяпровождением. Он предпочел бы не чипсы, а изысканный ужин при свечах. Это тот тип мужчин, которые считают, что никогда нельзя отступать от своих правил. Да и пляж его тоже раздражал — слишком много песка. Мы расстались, но довольно дружелюбно.

Она вздохнула с легким сожалением. Ну, в самом деле, почему она не в состоянии полюбить такого во всех отношениях положительного человека?

— Мне кажется, он тоже понял, что не любит меня, — продолжила Джин. — Мы встречались шесть месяцев и не продвинулись дальше коротких прощальных поцелуев. Это говорит о многом.

— Вряд ли, — покачала головой Мэй, оглядывая подругу с головы до ног. — Ты слишком хорошо выглядишь, чтобы перед тобой мог устоять мужчина, при условии, что у него в жилах кровь, а не вода. И София вся в тебя. Не удивительно, что Томас мечтает, чтобы она стала его принцессой…

— Ты думаешь, Брайан хотел, чтобы я стала его королевой? — перебила ее Джин. — К сожалению, я не создана для того, чтобы управлять замком! Ой, мне пора на работу. А то еще уволят за опоздание в первый же день после отпуска.

Она подошла к Софии, опустилась на колени и поцеловала дочь в щеку. Девочка повернулась к ней, и Джин заглянула в зеленые, как у нее самой, глаза.

— Я зайду после обеда. Веди себя хорошо, принцесса!

Она коснулась рукой зардевшейся щеки Томаса, поднялась с колен и поспешила прочь.

Мэй разговаривала с какой-то женщиной. Джин узнала в ней мать одного из маленьких пациентов, и ее охватило чувство гордости. Ведь ей стоило больших трудов добиться организации при больнице детского сада, которым могли бы пользоваться не только сотрудники, но и родственники пациентов.

— Пока, — кивнула она подруге, направляясь к выходу.

— Я забыла тебе сказать… — крикнула вслед та, но Джин не стала останавливаться. В конце концов, они могут поговорить после обеда.

Выйдя из детского сада, Джин, как обычно, замедлила шаг, чтобы полюбоваться превращениями, которые произошли здесь за последние два года, причем не без ее участия.

Северная больница, расположенная в пригороде Джонсвилла, была частной. Когда няня, присматривавшая за Софией в течение рабочего дня, уехала, Джин начала кампанию за организацию детского сада при больнице. Но она понимала, что прежде чем обращаться к начальству, нужно найти подходящее помещение. Все, что она нашла, — это пустующий склад. Здание было достаточно просторным, но выходило окнами на покрытую заплатами асфальта площадку, на которой стояли три заброшенных мусоросборника. Это место казалось настолько не подходящим для размещения детского сада, что никто не стал возражать, видимо, считая, что из затеи Джин все равно ничего не выйдет.

Но сейчас вместо асфальта зеленел газон, и широкие парусиновые навесы создавали тень над игровыми площадками. Самый большой мусоросборник был расчищен и переоборудован в домик, а два остальных разобраны на кирпичи, которые пошли на сооружение мини-лабиринта, теперь увитого густым плющом, и низких зигзагообразных стен, по которым малыши могли ходить для тренировки равновесия.