Та, далекая весна - [23]

— А как ее, ячейку эту, организовать и что там делать? — спросил он Стрельцова.

— Ребята подходящие у вас найдутся? Ну, на первое время хотя бы человек пять, — в свою очередь, поинтересовался Стрельцов.

— А как же! Есть! — заспешил Колька. — Иван, я, Федя, Степан и еще найдутся.

— Тогда давайте завтра после схода соберите таких ребят и поговорим обо всем. А сегодня вот — почитайте. — Стрельцов вынул из кармана тонкую брошюру и передал ее Ивану.

На обложке из серой, грубой бумаги черные буквы: «Программа и Устав Российского Коммунистического Союза Молодежи»…

Разговор у Стрельцова с Говорком получился длинным. Подошли еще мужики. Опять разговоры. Ивану не хотелось отрываться от Стрельцова, но Стрельцов их отослал: велел собрать ребят, прочитать комсомольский устав и, подумав, решить, хотят ли, могут ли они стать комсомольцами.

Отсылая их, Стрельцов сказал, что заночует в сельсовете, и напомнил, чтобы с утра они оповестили все село о сходе.

В СЕЛЕ ОПЯТЬ СТРЕЛЯЮТ

Ночи наступили воробьиные — заря с зарей сходится. Час не ранний, а солнце только-только за небосклон закатилось и вызолотило все небо, обещая на завтра опять сухую, безветренную погоду.

У Ивана собрались всегдашние его друзья: Колька, Федя, Степан и еще два паренька, с которыми когда-то учились вместе, — Семка Уздечкин и Петяй Лупандин. Семен старше всех, он набольший в семье из шести ртов. С учением Семен запоздал и до конца четырех классов не прошел: как солнышко пригрело, пришла весна — он в поле, и прощай школа. От книг, впрочем, не отставал. Петяй не из кулаков, но и не бедняк. Семья у них небольшая, отец дома и старший брат тоже. Земли в аренду не берут и свою не сдают; лошадь одна, но справная, и сами все работящие. Живут безбедно, а чего им!

Степан пришел последним: только стадо пригнали.

— Ребята, — сообщил он, — а Яшка Захаркин в лес подался. Стадо гнали, за оврагом встретился. Верхом и торопится, видно. Чего это он?

— «Чего»! Стрельцова испугался, вот опять и спрятался у бандитов.

Для Ивана это было ясно: Стрельцов появился, известно — он шутить не будет, а Яшка забоялся, что отвечать придется за нападение на него, на Ивана. Это подогревало гордость, увеличивало уверенность в себе; раз Стрельцов здесь — теперь бояться нечего и кулакам солоно придется, Яшка сразу из села сбежал.

— Ну и черт с ним, с Яшкой! Надо делом заниматься. Давайте читать.

Иван развернул брошюру, которую дал Стрельцов. Читал не торопясь, стараясь понять каждое слово, но не все было ясным. И не только для него; едва он закрыл брошюру, как Семен, крякнув и почесав затылок, с сомнением спросил:

— Получается, что комсомольцы — это вроде как коммунисты, только помоложе?

Все-таки Иван начитан больше других, и ответа ждали от него.

— Раз союз коммунистический, стало быть, и комсомольцы — коммунисты.

— То-то и оно, — опять крякнул в раздумье Семен. — Выходит, против мужиков идти: коммунисты хлеб отбирают.

— Это не коммунисты отбирают, а большевики, — поправил его Петяй. — В большевики вписываться нам не с руки.

— Болтаешь зря! — возмутился Колька. — А что, большевики себе, что ли, хлеб берут?

— Нет, ты, Иван, скажи, — не обращая на них внимания, спросил Степан, занятый своими мыслями, — а что же это такое — коммунизм?

Надо отвечать. А что ответить, если у него самого смутные представления о коммунизме!

— Ну, коммунизм — это когда все равны и у всех всего поровну, не будет ни бедных, ни богатых. Каждый станет работать, где захочет и сколько хватает сил, а получать всего — и хлеба, и одежи всякой — сколько потребуется, бесплатно.

— Это здорово! И пастухам все, что хочешь, бесплатно?

— Не будет тогда пастухов. Все учеными будут: врачами, агрономами, инженерами. Тяжелую работу машины выполнят. Человеку придется только управлять ими. Сиди нажимай на кнопки, а машина работает за тебя.

— Так чтобы на кнопки давить, знать надо, что к чему, учиться надо, — сокрушенно вздохнул Семен.

— А что? А что? — загорячился Колька, увлеченный идеей Ивана. — И будут все учиться. До двадцати лет всему выучиться можно, если по-хорошему учиться. Я бы всему выучился и где хочешь работать смог.

— Ты бы смог! — насмешливо перебил его Семен. — А когда же этот коммунизм наступит?

— Когда? — Иван этого не знал, но отвечать опять-таки надо. — Когда победит мировая революция, когда во всем мире рабочие перебьют всех буржуев. Наверное… Лет через десять, наверное…

— Ну, через десять! — возмутился Колька. — Это его и не дождешься. Года через два — я согласен. Мировую буржуазию враз…

— Не прыгай широко — портки лопнут, — впервые подал голос Федя Федотов. — Прежде чем мировую буржуазию кончать, ты с Захаркиными попробуй покончить. Вот тут, видать, и главное дело для комсомольцев, чтобы в своем селе порядок навести.

— Правильно, — подхватил Иван. Он обрадовался, что Федя, как всегда, перевел разговор на дела практические. — Так и сказано, что комсомольцы — помощники партии. А партия — это самые правильные люди. Полозов, Стрельцов, Саня Сергунов. Наше дело вместе с ними кулаков в бараний рог свернуть, не давать им воли.

— Это я согласен, чтобы, значит, в селе все по-справедливому было, — отозвался первым Семен. — Тогда я за комсомол.