Та, что стала Солнцем - [39]

– Вы настоящий монах?

– Почему все задают монаху один и тот же вопрос?

– Мне кажется, принято считать, что монахи в монастыре дают клятву никогда не убивать, – ответил Цзяо. – А вы носите меч. – Он протиснулся мимо Чжу.

– Только потому, что генерал Го заставил этого монаха его взять, – объяснила Чжу, идя вслед за Цзяо, который подошел к тележке, запряженной ослом, и стал копаться в куче обрезков металла и дерева. – Он сказал, если этот монах его не возьмет, он водрузит его голову на стену.

– Это похоже на генерала Го, – проворчал Цзяо. – Он совершал вещи и глупее, чем обезглавить монаха. Например, привел нас сюда ради лобового столкновения с армией ху, которая в два раза больше нашей и в пять раз лучше.

– По-видимому, все остальные верят, что мы завтра победим, – заметила Чжу.

– Все остальные – идиоты белоглазые, – лаконично ответил Цзяо. – Мандат – это великолепно, но, когда дело доходит до практики, я бы скорее верил в приказы хорошего генерала и численное превосходство, а не в вероятность чуда, ниспосланного Небом.

Чжу рассмеялась:

– Жаль, что в наших рядах нет бблыпего количества реалистично мыслящих людей. Ну, инженер Цзяо, если вас волнует завтрашний день, у меня есть для вас предложение. Вы не думаете, что ваши шансы выжить возросли бы, если бы у вас под рукой был конь? Полагаю, вы останетесь здесь, в лагере, пока такие, как я, никчемные вояки будут сражаться в передовом отряде, но, если Юань победит… – Чжу подняла брови: – Вам понадобится стратегия отступления.

Взгляд Цзяо стал острым. Она правильно его поняла: он не собирался завтра находиться здесь, когда они будут разгромлены. Он бросил взгляд на коня, потом еще раз, задержал взгляд подольше.

– Где вы нашли боевого коня ху?

– Я уверен, он будет так же рад ринуться в бой, как и удрать с поля боя, – сказала Чжу. – Я не умею ездить верхом. Но мне кажется, вы человек образованный и, вероятно, из хорошей семьи, поэтому я уверен, что вы умеете сидеть в седле. Однако за это мне нужно, чтобы вы кое-что для меня сделали.

Услышав рассуждения Чжу, Цзяо мрачно рассмеялся:

– Именно о такой бесполезной вещи и мог попросить монах. Я могу это сделать. Но вы уверены, что хотите этого? На вашем месте я бы пожелал иметь оружие.

– У меня уже есть меч, которым я не умею пользоваться, – сказала Чжу. Она отдала ему поводья коня. – Но есть одна вещь, которую монахи делать умеют, – молиться так, чтобы Небо их услышало.

Шагая прочь, она слышала самодовольный голос Юйчуня, который произнес: «Невозможно молитвами отвести гибель, предназначенную тебе судьбой».

Но, может быть, мрачно думала она, можно молитвами выпросить другую судьбу?

* * *

К тому времени, когда люди Оюана закончили разбивать лагерь, уже стемнело. Он заехал за Эсэнем, и они вместе отправились верхом к плацдарму у моста, чтобы осмотреть расположение противника. На противоположном берегу горели походные костры Красных повязок, расположенные длинными рядами на холмах, напоминающие следы от лесного пожара. Свет обоих лагерей отражался от облаков и серебрил гребни волн стремительного черного потока под мостом.

– Так вот что любит их новый генерал, – сказал Эсэнь. – Прямое вооруженное столкновение. Все или ничего. – Когда он улыбался, его губы почти не двигались, только крохотные полумесяцы появлялись по обе стороны рта. Почему-то Оюан всегда их замечал. – Этот человек мне по душе.

– Не оскорбляйте себя, – возразил Оюан, который уже получил сведения об этом человеке. – Его основное преимущество – это то, что он сын их так называемого Правого министра. Его имя Го Тяньсюй; ему двадцать два года; и, судя по всем докладам, он потрясающий глупец.

– А в данном случае это хорошо, – со смехом ответил Эсэнь. – Но у него хватило ума, чтобы выбрать для сражения это место. У них хорошая позиция. Переправляясь через реку по этому мосту, мы потеряем преимущество в численности войск и кавалерии. Мы не одолеем их за один день, это точно.

– Мы бы победили, даже если бы выбрали этот путь, – сказал Оюан. Арки моста из светлого камня, казалось, парят перед ними в темноте, создавая иллюзию, будто они уходят в бесконечность. Даже такой прагматичный человек, как Оюан, был способен любоваться им, как одним из величайших достижений древней династии, давно исчезнувшей. По его спине медленно прошел холодок, вверх и вниз. Возможно, текущая в нем кровь наньжэней чувствовала историю этого места. Он гадал, не доводилось ли ему ходить по этому мосту в прошлой жизни или даже строить его своими собственными руками. Соблазнительно было думать, что его прошлые жизни были лучше этой, но он полагал, что это не могло быть правдой; должно быть, он совершил тогда нечто такое, чем заслужил эту жизнь и судьбу.

– Значит, ты пойдешь другим путем?

– Если мой господин согласен. – Размышления о судьбе этого моста лишили Оюана последних остатков энтузиазма по поводу такого затяжного боя, которого хотели мятежники. – Разведчики нашли прочный участок берега примерно в дюжине ли вниз по течению. Он сможет выдержать пару батальонов, не превратившись в трясину.

Красные повязки явно считали, что через Яо невозможно переправиться ниже по течению. Река был широкая, а ее глубина на середине равнялась росту человека. Но мятежники были наньжэнями; их предки вели оседлый образ жизни. Если бы среди них были монголы, они бы знали, что любую реку можно перейти вброд, если хватит решимости. Или если не заботиться о том, сколько солдат можно потерять при этом.