Та, что надо мной - [85]

— Вы ведь должны их понимать. Что предпочтёт творец — похвалу себе, своему уму, образованности, красоте и манерам или похвалу любому из своих творений? Рассказывают, что ваш живописец, Тако, чуть не погиб во время пожара в столице, пытаюсь вынести свои картины из мастерской.

— О да. Он сильно обгорел. И первыми, говорят, спасал неоконченные. Мы ведь тоже Его творения и вряд ли ещё завершены…

Монах погрузился в глубокую задумчивость, и я пожелал ему доброй ночи, не желая её прерывать. Тогда я не знал, что ещё буду вспоминать этот разговор, и пожалею о том, что оспаривал его надежды на посмертие.

Глава 18

Вторая луна лета, 505 год от обряда Единения

Трава вдоль нашей дороги была заметно пожухлой везде, кроме тех мест, где разрослись куртинки осоки. Повсюду виднелись проплешины сухой земли. Но кое-где горели звёздочки диких астр и гвоздик, а ещё чаще попадались белые цветки неизвестного мне кустарничка. Когда мы останавливались на ночлег, я шёл выкапывать корни змеевика. В нашей еде давно почти не было овощей, кроме лука и чеснока. Змеиный корень слегка вяжет рот, но годится людям в пищу в любом виде, в этих же краях, говорят, его очень любят олени.

Ближе к Уделу Ворона, куда приходят йортуны из разных краёв, чтобы устроить ежегодный торг, воздух стал заметно влажнее. Здесь чувствовалось дыхание Длинных озёр, где жил народ Эркина, дяди Миро. Трава тут росла гораздо гуще и во многих местах скрывала человека до пояса.

Эркин ещё до начала торгов перебрался с семьёй в Удел Ворона и ожидал там нас. Я отправил Ллоса с извещением о том, что мы совсем рядом. На торги до этого пришли два каравана — изенийский и ещё один, отправившийся раньше нас из восточных провинций Павии. Вряд ли, однако, они заметно сбили бы нам цены — спрос на товары из-за гор среди йортунов был велик, а довезти к ним удавалось не так уж много. Вдобавок двое молодых купцов, которые так тяжело перенесли дорогу через перевал — Хальдин и Хасвен — собирались отправиться на север, к морским племенам, и потом отплыть в Павию на корабле. Приплыв в земли за горами по южному морю, до населённых мест теперь приходится проходить через пустыню, и этот путь не легче дороги через перевалы, но заметно дольше. Северные же воды хотя и рано покрываются льдами, но летом вполне судоходны, а тамошние моряки мало уступают изенийским. Борта у их кораблей крутые, и даже если внезапно падает сильный холод, сковывающий море, лёд выталкивает их наверх, и они не оказываются раздавленными. Так что худшее, что угрожало Хальдину и Хасвену — остаться среди йортунов до следующего лета. Я отправлял с ними часть слуг и охраны, и надеялся на то, что купцы вернутся с немалой прибылью, поскольку с севера везут сушёную рыбу редкого вкуса, рыбий зуб и звериные шкуры. Сухую морскую траву из этих мест используют в павийских пригорьях Хаймура как лекарство, особенно для детей, поскольку она возвращает бодрость и ясность ума.

Наша дорога подходила к концу, и я всё чаще думал о тех, кто когда-то проложил её, ещё не зная ни мест, где может сойти лавина или обрушиться камнепад, ни сроков разлива рек. Даже если этих людей вело всего лишь желание нажиться, они всё же были достойны нашей памяти. Мы с Ханке неторопливо шли по нахоженному пути к Уделу Ворона и развлекали друг друга беседой и спорами.

— Без благосклонности Творца наш мир ждёт лишь упадок, — утверждал урготец. — Магия уходит, и те прекрасные умения, которые она нам давала, теряются.

— О, нет, — возражал я. — Если люди помнят, как кто-то летал птицей под облаками или мог заживить раны, смертельные для прочих, они неизбежно захотят повторить это, пусть даже иным, более трудным способом. Зато, пожалуй, он станет доступен всем. Кто знает, может быть наши знания будут бесполезны уже для наших детей, и мы не сможем передать им ничего, кроме своей любви?

— Так ли это мало? А о чём мечтали бы вы, сир Шади?

— Говорят, когда-то в стране Кем были подземные устройства, позволяющие удалять нечистоты из города.

— Всего лишь?

Он был разочарован. Я пояснил:

— Из-за того, что у нас нет чего-то подобного, слишком часто случаются поветрия, особенно в столице.

Мы остановились на ночлег, рассчитывая уже завтра ближе к полудню прибыть в Удел Ворона. Так оно и вышло. Незадолго до конца пути я отдал Ханке свою старую куртку, поскольку монах стыдился того, как износился дорогой. Сам я надел парадную. Мне предстояло вручить Эркину послание от двух наших королей, вновь подтверждавшее дружеские отношение между Павией и народами йортунов. Когда-то с подобным посланием прибыл сюда Сейно Тэка — и вернулся с молодой женой. Народ, которым правил Эркин, жил осёдло на берегах озёр. Они принадлежали к тем немногим, кто сохранил часть традиций лучших времён и даже помнил старое йортунское письмо. Поэтому прочие вожди прислушивались к нему в делах, требующих общего решения, например, теперь, на торгах.

* * *

Уже издали мы увидели бòльшое озеро, на берегу которого располагался Удел Ворона — дюжина крепких бревенчатых домов и несколько складов и навесов среди разросшихся деревьев и кустов. Обычно тут селились и размещали свои товары купцы. Йортуны других племён, приходившие сюда, поставили вокруг поселения свои шатры, по бòльшей части из звериных шкур. Поодаль паслись их олени, радуясь изобильной траве. Нас встретили не слишком пышно, но дружелюбно и почтительно. Я порадовался тому, что успел заучить в столице йортунские церемониальные обращения, но саму их речь понимал пока плохо. По счастью, Эркин хорошо владел павийским. Он был невысок и темноволос, но взгляд его карих глаз напоминал мне Миро, хотя они были заметно более раскосыми. На прибывший караван пришли поглядеть изенийские купцы и йортуны, добравшиеся сюда из разных мест, часто с жёнами и детишками. Даже в Вилаголе мне не приходилось видеть разом столько людей самого различного облика — очень высоких и низеньких и плотных, курчавых и белокурых и с длинными прямыми волосами цвета смолы. До этого я думал, что все жители края за Хаймуром похожи на Эркина и его сестру, забывая, как обширна была некогда страна йортунов. Местные мальчишки и девчонки бегали у нас под ногами и глазели, не скрываясь, а некоторые пытались тайком потрогать — торги были для них редким и необычным развлечением. Бòльше всего их занимали я и Ханке. Из добравшихся сюда раньше нас павийцев пришли на встречу лишь несколько купцов со слугами. Их караван вышел из восточных провинций сразу после разгрома Кори. Некоторые из его сторонников сочли за лучшее наняться охранниками и отправиться в небезопасный путь, избежав кары за предательство. Здесь, в Уделе Ворона, раздоры были под запретом. Да и людей в нашей охране было гораздо бòльше, так что я не слишком опасался стычек между бывшими врагами. Но сама вражда никуда не делась.