Т-щ Сталин и т-щ Тарле - [14]

И тот, чей острый ум тебя и постигал,

В угоду им тебя лукаво порицал…

А. Пушкин

Тарле не мог относить себя к «черни дикой», к которой так легко примкнул Сталин. Как и всякий здравомыслящий человек, хотя бы для себя не корректирующий прошлое в соответствии с потребностями текущей политики, тем более такой безнравственной, как искусственное культивирование национализма, Тарле не видел противостояния между инородцем Барклаем и русским Кутузовым. Первый был гениальным стратегом, разработавшим победоносный план разгрома агрессора, второй — гениальным тактиком, почти без нарушений реализовавшим этот план, дорабатывая его в деталях, как говорится, по месту. «Почти» сказано здесь потому, что нарушением плана была Бородинская битва, но Кутузов гениальным своим тактическим чутьем ощутил ее необходимость для обретения армией уверенности в своей боевой равноценности врагу. Принуждение отойти от того, что он считал истиной (если можно говорить об истине в истории), было для Тарле моральной травмой, и это был единственный итог его противостояния со сталинской системой в 1949–1952 гг. (Впрочем, и Пушкину пришлось пуститься в объяснения по поводу своих крамольных взглядов на героев войны 1812 года, но ему было легче, так как ЦК ВКП(б) в его времена еще не было.)

Биографы Тарле обычно сосредоточиваются на драматичности отдельных событий, объединенных приведенной выше хронологической канвой, забывая о том, что этими событиями не исчерпывается течение и содержание его жизни в указанные годы. Позволю себе очень кратко выйти за пределы описательного круга борений и страданий, чтобы читатель мог себе представить, какой насыщенной была жизнь Тарле: 1949 г. 2 книги — одна в Воениздате, другая в Крымиздате; статьи в журналах «Большевик» (!), «Вопросы истории», «Вестник АН СССР», «Огонек», «Новое время», «Новый мир»; за рубежом — вышел «Талейран» на венгерском; статьи в газетах: «Литературная газета» (3 статьи), «Известия» (4 статьи); «Труд», «Вечерняя Москва», «Красный флот», статьи в республиканских газетах Азербайджана, Таджикистана, Киргизии, Латвии, Литвы, Эстонии, Туркмении.

1950 г.

Вручение ордена Ленина (третьего по счету, списки на этот орден просматривал Сталин). Выход книг: «Крымская война» (2-е издание, двухтомник), «Нахимов» (2-е издание); статьи в журналах: «Новый мир» (3 статьи), «Знамя», «Огонек» (4 статьи), «Вопросы истории», «Новое время», «Молодой большевик»; статьи в газетах «Правда» (3 статьи); «Известия» (2 статьи), «Труд» (7 статей), «Красная звезда» (2 статьи); «Литературная газета» (5 статей), «Московская правда», «Вечерняя Москва», «Красный флот». Зарубежные издания: «Нашествие Наполеона на Россию» (Италия, Чехия, Франция); «Наполеон» (Польша, Чехия), «Талейран» (Германия, Венгрия, Румыния, Чехия), «История дипломатии» (Чехия), «Экономическая жизнь Италии» (Италия).

1951 г.

Выход 2-го издания книги «Жерминаль и прериаль»; статьи в журналах (кроме дискуссионной): «Большевик», № 1, «Новый мир» (2 статьи), «Новое время» (3 статьи), «Огонек», «Молодой большевик», «Вопросы истории»; статьи в газетах: «Правда», «Известия», «Труд» (4 статьи), «Литературная газета» (3 статьи), «Московская правда», «Вечерняя Москва»; статьи в республиканских газетах: Украина, Белоруссия, Грузия, Казахстан, Киргизия, Карелия, Латвия, Литва. Зарубежные издания: «Крымская война» (Чехия), «Наполеон» (Чехия), «Нашествие Наполеона на Россию» (Германия), «Адмирал Ушаков» (Чехия).

1952 г.

Статьи в журналах: «Вопросы истории», «Вопросы философии», «Новый мир», «Новое время» (3 статьи), «Военный вестник».

Статьи в газетах: «Труд», «Известия», «Пионерская правда», «Радянська Україна».

Зарубежные издания: «Нахимов» (Польша); «Крымская война» (2 тома, Румыния); «Почему Советский Союз борется за мир» (Австрия).

Шумиха вокруг сталинского заказа была неприятна, но она все же не таила смертельной опасности. Его интенсивная работа в прессе все эти годы и то, что ведущие издания страны всегда предоставляли ему место на своих страницах, свидетельствует о том, что никто его «закрывать» не собирался, а уменьшение количества публикаций в 1952 г. связано не с преследованиями, а с обострением старых болезней, в особенности диабета. Я общался с Тарле в эти годы и никакого страха, никакой растерянности в нем я не наблюдал: за ним оставались обе квартиры — в Москве и Питере, ему были доступны любые кафедры, все гонорары, кроме гонорара за «Северную войну», поступали к нему исправно, и все обслуживание, положенное академику, он получал исправно. Он, как всегда, проводил часть времени в Питере, а в Москве через МИД ему была доступна любая мировая пресса. Вот почему воспоминаниям А. Борщаговского о посещении им Тарле, скорее всего в 1951 году, я не очень верю:

«Я нашел не уверенного в себе, ироничного человека, обладавшего особой духовной силой, что угадывалось в его классических трудах. Точнее сказать, всё достойнейшее было при нем, прорываясь наружу: острота ума, сарказм, широта взглядов, но истязали его тревоги, обиды на оскорбительные статьи… И семидесятипятилетний академик (Тарле отметил свое 75-летие в 1950 г. —