К тому времени, когда мы добираемся до кинотеатра, Манкс чувствует себя немного лучше. К нам подходит молодой человек с фотоаппаратом.
— Я делаю репортаж об уличной моде для «Вога», — говорит он. — Не хотели бы вы там быть?
Я стою в сторонке, пока фотограф снимает Манкс. На лоскутке травы возле кинотеатра группка бездомных оценивающе следит за процессом. Манкс не стесняется камеры. Она любит фотографироваться и позирует без робости.
Мы входим в маленький кинотеатр и в фойе становимся в очередь за билетами. Женщина, которая оказывается администратором, заводит с Манкс разговор и, не успеваем мы купить билеты, говорит, что нам можно бесплатно, потому что шляпа у Манкс такая великолепная и так оживила обстановку. Мы благодарим администратора и занимаем свои места. Это уютные старомодные кресла, очень похожие на те, что были в «Гринз–Плейхаусе» много лет назад.
— Реакция публики на шляпу была однозначно положительной, — шепчу я.
Манкс улыбается. Манкс теперь счастлива — впервые почти за два года при мне она такая. Я предвижу, что завтра она будет снова несчастна, однако она и представить себе не может, как много дадут ей несколько часов вдали от проблем.
Гаснет свет. Ползут начальные титры. По экрану плывет огромный цеппелин.
— Как ты думаешь, Химоза может лететь в цеппелине? — говорит Манкс неожиданно.
— Что, в качестве, нового диджея?
Задумавшись над этим, мы представляем себе танцпол в цеппелине под ударом звукового шторма.
— У нее, наверно, должен быть новый диджей–партнер.
— Может, царица Нефертити?
— Нефертити бы справилась.
— Кто новый диджей? — спрашивает Джими Хендрикс.
— Химоза, — отвечает Дженис Джоплин. — Только что прибыла. Вот это звук. Нравится?
— Еще бы. Кайфует старый цеппелин.
Когда начинается фильм, я задумываюсь, где сейчас Сюзи, и чувствую отзвуки своих давних страданий. Они растворяются, едва банда начинает играть. «Песня остается прежней» — фильм все–таки не великий, но в нем показаны «Лед Зеппелин» на сцене. Тут не поспоришь.
