Сюжет для романа - [20]

— Я уже слишком взрослая для игрушек, — пренебрежительно оборвала ее Уэнди.

— Ну, тогда много всего другого, — сказала Робин, не желая сдаваться. — А неподалеку есть очень хорошая школа. Ты…

— Чарли говорит, что меня отдадут в интернат. — Если до сего момента и можно было назвать Уэнди заинтересованной, то теперь она снова замкнулась. — Он сказал, что всех американских детей отдают в интернаты.

— А сколько лет этому твоему Чарли?

Уэнди опять пожала плечами.

— Не знаю. Наверное, около двенадцати.

Пол подавил смешок, превратив его в покашливание.

— Маловат для своего возраста, насколько я понимаю?

— Нет, он большой и толстый. — На этот раз в голосе девочки отчетливо слышалось раздражение. — Я ведь уже говорила вам!

— Я думал, ты в переносном смысле. — Пол покачал головой, заметив, как нахмурились тонкие брови, и опередил вопрос, готовый уже прозвучать. — Как бы то ни было, он ошибается. Не все американские дети учатся в интернатах. Я, например, не учился. И Робин тоже. И ты не будешь. Даю слово.

Которое ты не вправе давать, принимая во внимание обстоятельства, подумала Робин, мысленно обращаясь к Полу. Если бы она навсегда осталась с ними, тогда другое дело. Работая над рукописью, Робин привыкла ограничивать себя общепринятым рабочим днем, и такой график легко было согласовать со школьными часами. Но если уж Пол начинал писать, это невозможно было остановить.

Это не моя забота, напомнила себе Робин и поняла, что покривила душой.

Маленькая заброшенная Уэнди уже поселилась в ее сердце. Ее собственное детство было идиллией, родители — лучшими в мире. Как можно лишать ребенка единственной возможности стать членом настоящей семьи?

Но и как можно связать свою жизнь с человеком, который не испытывает к ней ничего, кроме физического влечения? Однажды она уже споткнулась на этом пути. Равносильно самоубийству вступать на него снова.

Робин внезапно осознала, что к ней прикованы две пары глаз: одна, как обычно, строго охраняла свои тайны, другая выражала цинизм, столь не свойственный возрасту владелицы.

— На самом деле я вам не нужна, — безапелляционно заявила Уэнди. — Все это только одни слова.

— Неправда! — С появлением новой неожиданной проблемы Робин сконцентрировала все свое внимание на маленьком чумазом личике и приложила все усилия к тому, чтобы убедить девочку. — Конечно, ты мне нужна! Ты нужна нам обоим! Иначе с какой стати мы проделали такой путь, чтобы встретиться с тобой?

Если у нее и был готов ответ, его заглушил звон чашек за дверью.

— Пирожные! — воскликнула Уэнди, впервые за время их знакомства проявляя искреннее воодушевление.

Она подлетела к двери, чтобы открыть ее перед девочкой, втолкнувшей в гостиную деревянный столик на колесиках, и к тому моменту, когда та подвезла его к Робин, уже сосчитала пирожные, разложенные на тарелке.

— Шесть, — объявила Уэнди. — По два каждому. Если только кто-нибудь из вас не откажется, — с надеждой взглянув на Робин, добавила она. — Держу пари, что вы на диете. Все папины подружки сидели на диете!

— Не все женщины нуждаются в диете, — заметил Пол, опередив Робин с ответом и явно опуская большую и лучшую часть высказывания. — Но я не любитель пирожных, поэтому можешь взять мои.

— Ма Хэйвуд тебе задаст, если ты съешь все сама, — противным голосом проговорила праведная толкательница тележки.

— Она не узнает, если ты не расскажешь, — последовал немедленный ответ, сопровождаемый свирепым взглядом. — А если скажешь, я подброшу тебе в кровать паука. Бо-ольшого!

— Думаю, для тебя будет безопаснее держать язык за зубами, — с простодушным выражением на лице посоветовал Пол.

— Не посмеет! — воскликнула девочка, но ее голос звучал не очень уверенно. — А вообще-то мне все равно, — отмахнулась она, — это же ваши пирожные.

Уэнди с явным удовлетворением наблюдала, как девочка выходит из комнаты, а затем, повернувшись к столику, выбрала самое большое пирожное с огромным количеством крема.

— А вот и посмею! — воскликнула Уэнди, вгрызаясь в него крепкими зубами. — Кое с кем я такое уже проделывала.

«Не говори с набитым ртом!» — вертелось на языке у Робин, но, поймав веселый взгляд Пола, она проглотила избитую фразу и только философски приподняла плечи. Если пирожные — именно то, что способно превратить Уэнди в относительно нормального девятилетнего ребенка, — пусть ест на здоровье. А хорошие манеры могут и подождать.

Робин разлила чай и, вручив Полу чашку, стала пить из своей, наблюдая, как Уэнди методично уничтожает все шесть пирожных по очереди.

— Здесь не очень-то хорошо кормят? — не удержавшись, спросила она.

— Нормально. — Последняя крошка проделала путь первой, сопровождаемая вздохом сожаления. — Лучше, чем дома. Папа никогда не покупал много еды.

— Ты скучаешь по нему? — спросил Пол, неожиданно скривив губы.

Уэнди, склонив голову набок, немного подумала.

— Не очень, — сообщила она.

— Впредь у тебя не будет недостатка в еде, — заверила ее Робин, содрогнувшись при мысли о том, какую жизнь приходилось вести девочке. — У тебя не будет недостатка ни в чем! Мы собираемся забрать тебя с собой в отель на то время, пока все не решится.