Сытый мир - [5]
— Послушай, ты! Я тебе скажу, раз он не смеет! Он сыт тобой по горло! Он просто слишком деликатный человек, чтобы сказать тебе об этом!
— Да? — Я смотрю на Вольфганга, он отрицательно качает головой, но как-то медленно и неубедительно — так, как будто по сути со всем согласен, только в деталях есть отдельные неточности. Я хочу выжать из него опровержение: — Вольфи, ты слышал, что сказала твоя благоверная?
Вольфганг молчит, упорно глядя в окно. Так деликатный он или трусливый? Плечи у меня опускаются до самых бёдер. Всё это не может быть правдой…
— Да он мне через день жалуется, что больше не может выносить тебя. Оставь уже нас наконец в покое! — орет его большая любовь, большая по форме. — Тебе здесь просто не место, ты поганый паразит! Притаскиваешься сюда и заговариваешь ему зубы, упираешь на старую дружбу, лишь бы вытянуть из него несколько марок, ты провонял мне всю кухню, всё перевернул вверх ногами, ты вторгаешься в нашу частную жизнь…
И так далее и тому подобное.
Я хотел бы осквернить твой труп, думаю я про себя. Вскрыть твой гроб и оторвать твои позеленевшие груди, растерзать их моими когтями и кинуть на корм кладбищенским крысам и червям, воронам и грифам — всей фауне смерти. Набить тебе рот землёй, чтоб полопались щёки. Я хотел бы засунуть палец тебе в глазницу и расковыривать вытекший глаз! Я хотел бы сделать с твоим трупом такое, чтобы меня обвинили в убийстве падали!
Но я помалкиваю. Прикусил язык так, что с губ и мышиный пердок не сорвётся. Она же ругается, брызжет слюной, верещит, и мне вдруг становится ясно, что я бы даже переспать с ней не смог, какая бы она ни была раскрасавица. Оказывается, я ещё не настолько прогнил, как сам о себе думал.
Вольфганг оттирает её за дверь, стараясь успокоить ласковыми словами. Целых десять минут он её оглаживает, бормочет ей что-то, чего я не могу расслышать. Они продолжают шептаться в спальне.
Я открываю кухонные шкафчики и набиваю себе карманы брюк съестными припасами: баночка спаржи, тунец, луковая колбаса. Сливочный кекс.
Вольфанг возвращается — один, без приложения, весь блестит от пота, заговорщицки тычет мне указательным пальцем в плечо:
— Послушай… сам же видишь… то есть, может, будет лучше тебе больше не приходить сюда.
Надо будет — позвони, мы где-нибудь встретимся и что-нибудь учиним. А если к телефону подойдёт Анги, ты просто повесишь трубку, а, договорились?
Как тихо и испуганно он это шепчет. Как всё это постыдно и банально, как это карикатурно и уродливо. Ужасно. Нестерпимо. Меня трясёт.
— Так низко ты опустился?
— Прошу тебя, Хаген, не надо упрёков! Ведь она, в конце концов, не так уж и неправа…
— Ах вот оно что!
— И пожалуйста — не надо этого тона! Только не это!
— Какой такой тон?
— Ах да! Да-а-а, сам от себя ты в полном восторге, это ясно. Смотришь на меня свысока, сверху вниз, ведь так? Ведь ты считаешь себя свободным человеком!
— Ну, по сравнению с тобой-то…
— Ах да-а-а! — голос его крепнет. И с этой минуты он больше не смотрит на меня. — Свободный человек, который у меня побирается! Вот уж действительно класс!
Я уверен. Ангела подслушивает и довольно потирает руки.
— А ты подумал, каково приходится мне? — продолжает он. — Всякий раз я вынужден выслушивать массу упрёков!
— А почему бы тебе просто не дать ей по морде?
— Тише ты!
Всё это становится в конце концов скучно. Пора рубить сук. С моей склонностью к драматизму — самое время.
— Всё с тобой ясно! — говорю я.
— Хорошо, хорошо, тогда давай проваливай уже!
— Ухожу… ухожу…
— И прихвати свои проклятые книги!
— Знаешь что? Я их тебе дарю! В память о нашей многолетней дружбе.
— Они здесь только место занимают!
— Ах так? Но мои пластинки — их-то ты ведь слушаешь, разве нет?
Он поворачивается и уходит в гостиную. Мне плохо. Я достаю из холодильника бутылку вина.
Вольфганг возвращается, держа в руках две синеньких.
— Вот — я их у тебя покупаю!
Две ничтожные сотни — это чересчур мало за триста пластинок, всё сплошь избранные записи. Но я беру деньги. На большее мне здесь рассчитывать не приходится. Ну, а теперь приступим.
Сейчас они своё получат. Должно пройти как по маслу — особый случай. Я отключаюсь и бью моего друга Вольфганга по морде. Он даже вскрикнул. Это страшно. Меня мутит. Добавлять я не стал. Лучше вазы, которыми Ангела уставила всю квартиру. Всё вдребезги, звон осколков… красота!.. Эта царственная особа выскакивает из спальни и рвёт на себе волосы от ужаса. А-а-а…
Мебельная стенка опрокинута. Бумм! Ангела бросается к телефону. Но я её опережаю. Выдёргиваю кабель. Сыплется штукатурка. Мне приходит в голову достойное завершение моего визита в этот дом: её священная ванная комната. Во всём её блеске и славе. Вольфганг лежит на полу, закрыв лицо руками. Наверное, ничего больше не хочет видеть. Я перепрыгиваю через него, становлюсь на оранжевые плитки ванной и писаю — выписывая моё имя — подписываюсь. Бежит Ангела, вооружившись тупым столовым ножом. Я стою спиной к ней, но, к счастью, есть зеркало, и, к счастью, она не очень сильная. Ножичек со звоном падает на плитки. Я валю её на пол, пинаю под зад. Достаточно. Ангела плачет. Ну и на здоровье. Она очень серьёзно относится к своей ненависти. Это самое поразительное.
«Я мечтал о том, чтобы вся Германия взлетела на воздух, а мы вдвоем лежали бы, заживо засыпанные еще теплой золой и обломками, дыша последними остатками кислорода, и я потратил бы последний вздох на длинный, длинный поцелуй».Не слишком обеспеченный, но талантливый писатель получает весьма категоричное приглашение навестить замок Верхней Баварии. Здесь в полном уединении живет Александр фон Брюккен – сказочно богатый наследник одной из семей, обеспечивших военную мощь Третьего Рейха. О чем собирается поведать миру этот одиозный старик? О крахе фашистской Германии? Или о своей страстной, непобедимой любви к Софи? Их положили в одну постель в бомбоубежище, когда ему было четырнадцать.
Книга «Ловля ветра, или Поиск большой любви» состоит из рассказов и коротких эссе. Все они о современниках, людях, которые встречаются нам каждый день — соседях, сослуживцах, попутчиках. Объединяет их то, что автор назвала «поиском большой любви» — это огромное желание быть счастливыми, любимыми, напоенными светом и радостью, как в ранней юности. Одних эти поиски уводят с пути истинного, а других к крепкой вере во Христа, приводят в храм. Но и здесь все непросто, ведь это только начало пути, но очевидно, что именно эта тернистая дорога как раз и ведет к искомой каждым большой любви. О трудностях на этом пути, о том, что мешает обрести радость — верный залог правильного развития христианина, его возрастания в вере — эта книга.
Шестеро молодых парней и одна девушка – все страстно влюбленные в музыку – организуют группу в надежде завоевать всемирную известность. Их мечтам не суждено было исполниться, а от их честолюбивых планов осталась одна-единственная записанная в студии кассета с несколькими оригинальными композициями. Группа распалась, каждый из ее участников пошел в жизни своим путем, не связанным с музыкой. Тридцать лет спустя судьба снова сталкивает их вместе, заставляя задуматься: а не рано ли они тогда опустили руки? «Французская рапсодия» – яркая и остроумная сатира на «общество спектакля».
Действие повести происходит в период 2-й гражданской войны в Китае 1927-1936 гг. и нашествия японцев.
УДК 821.161.1-31 ББК 84 (2Рос-Рус)6 КТК 610 С38 Синицкая С. Система полковника Смолова и майора Перова. Гриша Недоквасов : повести. — СПб. : Лимбус Пресс, ООО «Издательство К. Тублина», 2020. — 249 с. В новую книгу лауреата премии им. Н. В. Гоголя Софии Синицкой вошли две повести — «Система полковника Смолова и майора Перова» и «Гриша Недоквасов». Первая рассказывает о жизни и смерти ленинградской семьи Цветковых, которым невероятным образом выпало пережить войну дважды. Вторая — история актёра и кукольного мастера Недоквасова, обвинённого в причастности к убийству Кирова и сосланного в Печорлаг вместе с куклой Петрушкой, где он показывает представления маленьким врагам народа. Изящное, а порой и чудесное смешение трагизма и фантасмагории, в результате которого злодей может обернуться героем, а обыденность — мрачной сказкой, вкупе с непривычной, но стилистически точной манерой повествования делает эти истории непредсказуемыми, яркими и убедительными в своей необычайности. ISBN 978-5-8370-0748-4 © София Синицкая, 2019 © ООО «Издательство К.
УДК 821.161.1-3 ББК 84(2рос=Рус)6-4 С38 Синицкая, София Повести и рассказы / София Синицкая ; худ. Марианна Александрова. — СПб. : «Реноме», 2016. — 360 с. : ил. ISBN 978-5-91918-744-8 В книге собраны повести и рассказы писательницы и литературоведа Софии Синицкой. Иллюстрации выполнены петербургской школьницей Марианной Александровой. Для старшего школьного возраста. На обложке: «Разговор с Богом» Ильи Андрецова © С. В. Синицкая, 2016 © М. Д. Александрова, иллюстрации, 2016 © Оформление.
Вплоть до окончания войны юная Лизхен, работавшая на почте, спасала односельчан от самих себя — уничтожала доносы. Кто-то жаловался на неуплату налогов, кто-то — на неблагожелательные высказывания в адрес властей. Дядя Пауль доносил полиции о том, что в соседнем доме вдова прячет умственно отсталого сына, хотя по законам рейха все идиоты должны подлежать уничтожению. Под мельницей образовалось целое кладбище конвертов. Для чего люди делали это? Никто не требовал такой животной покорности системе, особенно здесь, в глуши.