Сыскные подвиги Тома Сойера. Том Сойер за границей - [36]

Глава VII

Птица и блохаю. – Похвальное слово блохе. – Блоха – президент Соединенных Штатов. – Сказка без конца.

– Полдень! – сказал Том, и так оно и было. Его тень превратилась в маленькое пятно около ног. Мы взглянули на гринвичские часы, их стрелки были так близко от двенадцати, что разницу и считать не стоило. Том сказал, что, значит, Лондон находится прямо к северу от нас или прямо к югу, одно из двух, но он думает, судя по погоде, по песку и по верблюдам, что к северу; и на много миль к северу, так же, примерно, как Нью-Йорк от города Мексико.

Джим сказал, что ему кажется, что воздушный шар – самая быстрая вещь на свете, кроме разве некоторых птиц, – например, дикого голубя, или железной дороги.

Но Том возразил, что он читал о железнодорожных поездах в Англии, которые делают около ста миль в час на небольших расстояниях, а на такую быстроту не способна никакая птица на свете, кроме одной – именно блохи.

– Блоха, господин Том? Во-первых, она не птица, строго скажать…

– Блоха не птица, нет? Ну так что же она такое?

– Я не жнаю верно, господин Том, но я говору, что она просто животное. Нет, она не животное, потому что она очень мала для животного. Она должно быть клоп. Да, сэр, вот что она такое – она клоп.

– Бьюсь об заклад, что нет, но будь по-твоему. А во-вторых?

– А во-вторых, птица такое сождание, которое летит далеко, а блоха нет.

– Нет, говоришь? Хорошо, а что значит далеко, по-твоему?

– Далеко – это мили, пропасть миль, никто не жнает сколько.

– Человек может пройти много миль?

– Да, сэр, он могит.

– Не меньше, чем железнодорожный поезд?

– Да, сэр, если дать ему время.

– А блоха?

– Да, должно быть, если дать ей кучу времени.

– Теперь ты начинаешь понимать, кажется, что расстояние еще ничего не значит; главное – время, которое нужно, чтобы пройти это расстояние, не так ли?

– Да, выходит будто так, но я бы не поверил этому, господин Том.

– Дело в отношении, вот в чем; и если ты станешь измерять быстроту предмета его величиной, то что значит птица, человек, поезд в сравнении с блохой? Самый быстроногий человек не пробежит больше десяти миль в час, а это расстояние приблизительно в десять тысяч раз больше его длины. Но во всех книгах сказано, что самая обыкновенная, простая, третьего сорта блоха делает прыжок в полтораста раз больше своей длины; да, и она может сделать пять прыжков в секунду, значит – пройдет расстояние в семьсот пятьдесят раз больше своей длины в одну крошечную секунду; потому что ей не нужно тратить время на то, чтобы останавливаться и опять пускаться в путь, она делает то и другое разом, в одно время; ты увидишь это, если попробуешь прижать ее пальцем. Но это простая, обыкновенная, третьестепенная блоха; а возьми ты блоху итальянскую, первого класса, которая всю жизнь была любимицей знати и никогда не испытывала ни нужды, ни голода, ни холода. Она делает прыжок в триста своих длин и может двигаться целый день – по пяти прыжков в секунду, то есть по полторы тысячи своих длин. Теперь представь себе человека, который может пройти расстояние в полторы тысячи раз больше своей длины, то есть примерно полторы мили в секунду. Это составило бы девяносто миль в минуту, или более пяти тысяч миль в час. Что же, если так, значит, человек, и птица, и поезд, и воздушный шар – ничто перед блохой. Блоха – это настоящая комета в малом виде.

Джим был порядком огорошен, да и я тоже. Джим сказал:

– И все эти цифры совсем верные, и не шутки, и не выдумки, господин Том?

– Да, совершенно верные.

– Ну так, жначит, надо иметь уважение к блохе. Я совсем не имел уважения к блохе прежде, но она его требовает – она его заслужает, это верно.

– Еще бы. У блох, по отношению к их росту, больше смысла, рассудка и сообразительности, чем у какого бы то ни было другого существа в мире. Их можно научить почти всему; и они выучиваются быстрее всякого другого существа. Они выучивались возить маленькие повозочки в упряжи и двигаться туда или сюда, или в ту сторону, куда им прикажут; да, – а также строиться и маршировать по команде совершенно правильно, как солдаты. Они вы учивались всевозможным самым трудным и затейливым штукам. Представим себе, что нам удалось вырастить блоху с человека величиной, причем и способности ее росли да росли, становились все больше да больше, все острее да острее, в той же самой пропорции, – что тогда станется с человеческим родом, как вы полагаете? Блоха будет президентом Соединенных Штатов, и вам так же не удастся предотвратить это, как нельзя предотвратить молнию.

– Ей-богу, господин Том, я и не жнал, что они такие умники. Нет, сэр, никогда не мышлял этого, истинная правда.

– Если вникнуть как следует, то блоха даст десять очков вперед всякой твари, животному и человеку, принимая в расчет величину. Она самая интересная из всех. Толкуют о силе муравья, слона, локомотива. Пустое, далеко им до блохи! Она может поднять тяжесть, в двести или триста раз превышающую ее собственный вес, а из них никто не способен на что-нибудь подобное. Мало того, у нее свои мнения, она очень разборчива, и ее не проведешь: ее инстинкт, или рассудок, или как бы там его ни называть, здрав и ясен и никогда не ошибется. Думают, будто для блохи все люди одинаковы. Вовсе нет. Есть люди, к которым блоха не пойдет, все равно, голодна или нет, и я один из них. На мне никогда в жизни не было ни одной блохи.